Бес денег: надо ли ограничивать зарплаты ради выхода из кризиса - «Новости Банков»

Предложение Минэкономразвития ограничить рост зарплат в 2016—2017 годах ради выхода из кризиса вызвало бурную дискуссию на грани скандала. Бедное, но гордое население мог позволить себе Советский Союз, а нынешние россияне к этому не готовы, говорят опрошенные Банки.ру экономисты. К тому же путем сдерживания зарплат ни одна экономика мира из кризиса не выходила, считают эксперты.

Минэкономразвития опубликовало доработанный проект макроэкономического прогноза на 2016—2019 годы, сообщил накануне «Коммерсант». В качестве рецепта выхода экономики из рецессии издание выделяет ограничение роста зарплат в 2016—2017 годах с последующей компенсацией в 2018—2019 годах, бурный рост корпоративных прибылей в 2018—2019 годах, инвестиции из Фонда национального благосостояния и бюджета в «системообразующие и эффективные инвестпроекты» и сокращение потребления энергии.

Как целевой, так и базовый вариант прогноза переписаны исходя из среднегодовой цены нефти в 40 долларов за баррель. Согласно базовому варианту, в 2016 году инфляция замедлится до 6,5% против 12,9% в 2015 году, а к 2019-му снизится до 4%. Возобновление экономического роста, по базовому варианту, прогнозируется уже к концу 2016 года, падение ВВП в этом году замедлится до 0,2%. В 2017 году рост ВВП прогнозируется с темпом 0,8%, в 2018-м — 1,8%, в 2019 году — 2,2%, говорится в документе ведомства.

В целевом варианте прогноза, который предполагает выход на темпы роста ВВП в 4,5% к 2019 году, планируется снижение инфляции до 4% уже в 2017 году, при этом в среднесрочной перспективе предполагается увеличение производительности труда на 5% «при одновременном обеспечении макроэкономической сбалансированности». Однако для достижения намеченных целей, подчеркивают в ведомстве Алексея Улюкаева, «предполагается смена ориентации экономики на инвестиционную модель развития при сдерживании в первые годы прогнозного периода роста расходов на потребление и социальных обязательств государства и бизнеса».

Такой сценарий выхода из кризиса вызвал большой общественный резонанс, что вполне понятно на фоне продолжающегося падения реальных доходов. В Кремле пока не сформулировали отношение к предложению Минэкономразвития, так как это лишь один из вариантов в поиске точек роста, заявил журналистам пресс-секретарь президента Дмитрий Песков.

«Это одно из предложений, продолжаются поиски точек роста российской экономики. Тема, скажем так, оптимизации бюджета, расходов, она постоянно находится на повестке дня, постоянно обсуждается. И тема оптимизации расходов, там, на госаппараты и так далее, и тому подобное. Поэтому эти поиски ведутся, пока говорить о какой-то четко сформулированной позиции, наверное, не приходится», — сказал Песков (цитата по РИА Новости).

Тем временем на 25 мая намечено заседание президиума экономического совета, основная задача которого найти источники темпов роста ВВП в 4% в среднесрочной перспективе, рассказал «Ведомостям» помощник президента РФ Андрей Белоусов. На президиуме выступит министр экономического развития Алексей Улюкаев, будут доклады Столыпинского клуба и Центра стратегических разработок, который возглавляет Алексей Кудрин.

В преддверии этого обсуждения Банки.ру спросил экспертов, каковы шансы, что предложение Минэкономразвития будет реализовано, и поможет ли сдерживание роста зарплат российской экономике выйти из кризиса.

Евгений Надоршин, главный экономист ПФ «Капитал»:

«Нам бы кормить трудолюбие, а мы кормим нашу гордыню»

— Во-первых, горизонт планирования за 2017—2018 годы сейчас очень неточен, и прогнозы на два-три года вперед регулярно сильно пересматриваются по мере приближения даты. А во-вторых, во всех прогнозах, включая и этот, реальный рост зарплат все равно есть. Например, в базовом варианте (который является основным для экономической политики правительства) Министерством экономического развития заложен ежегодный рост реальной заработной платы более чем на 1% с 2017 года — это порядка 5,5—6% в год в номинальном выражении, достаточно хороший рост, с опережением инфляции. В целевом прогнозе, который и наделал столько шума, рост зарплат начинается в 2018 году, но происходит стремительнее. То есть оснований говорить о не растущих зарплатах нет — скорее, в прогнозе речь идет об их вялой динамике. Вот что действительно имеет место в прогнозе — это ограничение индексации пенсий не выше инфляции на конец года.

Механизм ограничения роста зарплат может осуществляться через бюджетников и сектор, зависящий от государства, — госкорпорации, ОАО с госучастием, муниципальные унитарные предприятия, ФГУПы и так далее. На остальных государство напрямую не влияет, но при любом раскладе оно — основной работодатель. И если государством будет сформирована среда, в которой зарплаты растут слабо — вполне возможно, что бизнес будет с радостью к этому присоединяться.

Чтобы этот прогноз реализовался, мы должны будем смириться с тем фактом, что мы более бедная страна, чем думали о себе некоторое время назад. Психологически к этому нет готовности ни у населения, ни у государства. А самое главное — это не тот путь, которым можно создать великую державу, это не отвечает нашим геополитическим амбициям. Понимания того, что мы должны быть беднее, в обществе нет: парады Победы, истории про славу нашего оружия и предков — они не это вскармливают. Нам бы кормить трудолюбие, а мы кормим нашу гордыню — и у этого будет цена. Иметь бедное, но гордое население мог позволить себе Советский Союз с его мощной идеологией и закрытыми границами. Но, боюсь, это не наш случай.

Конечно, можно обеспечить какой-то рост, став достаточно бедным и таким образом привлекательным с точки зрения использования своей рабочей силы и других ресурсов. Но затем, став более богатыми, придется опять отвечать на вопросы, на которые мы и сейчас не можем ответить: а можем ли мы двигаться дальше? Мы выжали максимум возможного из сырьевой экономики, теперь стоит вопрос, можем ли мы добавить что-то еще. В последние годы мы получили ответ: нет, не можем. И самое удивительное — не хотим. А уровень благосостояния удержать — хотим.

В прошлом году произошло важное событие: китайцы стали богаче нас и продолжают двигаться вперед. Если все будет так, как заложено в прогнозе МЭР, то ВВП на душу населения в Китае на 2016 год может составить 8 240 долларов, в России — 7 742 доллара. Нормальный размер пенсии в Китае — порядка 2 000 юаней, то есть около 300 долларов. В России 13 тысяч рублей, то есть 200 долларов, — это хорошая пенсия. Я не думаю, что найдется внятное объяснение, почему мы должны быть беднее, чем китайцы, чьи доходы стабильно продолжают расти? Почему мы неспособны произвести то, что они научились производить много лет назад? Почему мы не можем достичь того уровня благосостояния, которого эти люди достигли на наших глазах и продолжают его наращивать? Что в нас не так?

С 2012 года российская экономика росла практически исключительно потребительским спросом. Но в моем понимании дальнейшее потребление простимулировать было бы затруднительно, так как платежеспособный спрос в значительной степени удовлетворен предыдущими годами развития. Например, у нас в стране более 39 миллионов автомобилей, которые принадлежат физическим лицам. По недавним опросам, около 40% россиян владеют машинами. Если это разбить на домохозяйства и семьи, то окажется, что почти каждая семья, которая хотела иметь автомобиль, его уже имеет. По соотношению уровня наших доходов с внутренней и внешней конъюнктурой, возможно, мы имеем уже достаточно. Поэтому будет достаточно тяжело подстегнуть потребление — люди, вероятно, предпочтут нарастить подсократившиеся сбережения.

Кроме того, в самом прогнозе Минэкономразвития заложены процессы, которые должны обеспечивать рост доходов населения, — низкая безработица, рост розничной торговли, платных услуги населению. Поэтому, в моем понимании, делать из этого прогноза далеко идущие выводы преждевременно.

Сергей Смирнов, доктор экономических наук, заведующий центром анализа социальных программ и рисков Института социальной политики НИУ ВШЭ:

«Инвестиции могут начаться только «снизу»

— Прогноз Минэкономразвития ничего не значит — в том смысле, что это не программа, не указ президента или постановление правительства о мерах по выходу из кризиса. И я сомневаюсь, что это станет программой. Минэкономразвития просто составило список взаимосвязанных показателей и определило их количественные параметры. Есть альтернативная точка зрения — что нужно не сдерживать заработные платы, а, наоборот, расширять платежеспособный спрос населения.

Инвестиции могут начаться только «снизу», когда есть потребность в каком-то виде продукции. Классический пример — великие стройки коммунизма, в частности трансполярная железная дорога. Да, были инвестиции, но возить было нечего, никто это не потреблял, и дорога пришла в упадок.

Обратный пример: в прошлом году в экономике был спад, но единственная отрасль, которая обеспечила хоть какой-то рост (пусть в номинальном исчислении, не в реальном), — это сельское хозяйство. В сельском хозяйстве был трехпроцентный рост. Что бы ни говорили про импортозамещение, появился фактор, который предъявил спрос на сельхозпродукцию, и производство пошло в рост. Поэтому вторая точка зрения мне представляется более симпатичной и правильной. Ведь откуда взяться, например, развитию легкой промышленности, если у населения становится меньше денег на обновление своего гардероба?

Владимир Гутенев, первый заместитель председателя комитета Госдумы по промышленности:

«Очень странно слышать от министра о таких псевдоэкономических воззрениях»

— Это безответственное заявление и, я считаю, не имеющее права на реализацию. Сокращение денежной массы и неиндексация зарплат бюджетникам приводят к замедлению национальной экономики и осложняют ее выход из кризиса.

Способствовать этому мог бы рост платежеспособного спроса — а он должен формироваться за счет роста объемов производства, ведь невозможно раздавать незаработанные деньги. Для этого необходимы доступные кредитные ресурсы для высокотехнологичной промышленности. Машиностроительное производство, сельхозпереработка — все они должны получить доступ к кредитным ресурсам на условиях, сопоставимых с их зарубежными оппонентами — под 3—5% годовых. Тогда мы будем видеть рост производства, увеличение заработной платы и числа занятых и, соответственно, рост платежеспособного спроса. Схема нехитрая, не новая, но меня удивляет, почему вместо того, чтобы ее реализовывать, господин Улюкаев делает такие провокационные заявления. Они больше подошли бы представителю оппозиционной партии, которому нужно в предвыборный период организовать какую-то дискуссию. Честно говоря, очень странно было слышать от министра о таких псевдоэкономических воззрениях — это воззрения не экономиста, а мытаря.

Анна Нестерова, член президиума генерального совета «Деловой России»:

«Нужно стимулировать население больше тратить»

— Первый квартал 2016 года показал, что в экономике по-прежнему царит спад: производство снизилось на 0,6%, строительство упало на 1,6%, по реальным располагаемым доходам населения снова минус (-3,9%). Ситуация по-прежнему достаточно напряженная. Поэтому Министерство экономического развития старается найти источники доходов нестандартными способами. В бюджетной сфере заняты порядка 19% населения, поэтому при ограничении роста заработных плат этой категории граждан эффект скажется на всей экономике в целом. Эта мера позволит улучшить состояние бюджета в краткосрочной перспективе, при этом влияние на рост ВВП будет отрицательное.

При этом любой экономист подтвердит, что основные способы роста экономики — это в основном стимулирование спроса и закрытие неэффективных производств и улучшение инвестиционного климата. Я считаю, что население является одним из драйверов роста экономики, поэтому ограничение роста заработных плат не лучший вариант для поддержания экономического роста.

На мой взгляд, нам сейчас нужно думать о том, чтобы стимулировать население больше тратить, чего можно добиться за счет увеличения заработных плат, а не их снижения.

Станислав Вернер, вице-президент IFC Financial Center:

«Предложение Минэкономики полезно только для бюджета»

— Для российской экономики модель, основанная на потреблении, — пройденный этап. Приток нефтедолларов в 2000-х привел к росту непроизводительных расходов бюджета и потере конкурентоспособности экономики. Выросли дисбалансы из-за опережающего роста затрат на рабочую силу и медленного повышения производительности труда. Санкции и снижение цен на нефть запустили процесс болезненной перестройки, в которой за счет девальвации рубля и разгона инфляции российская экономика смогла получить шанс вновь набрать темпы роста. Для этого нужны инвестиции. Других источников роста нет. На возвращение цен на нефть к прежним рекордам рассчитывать уже не приходится.

Накачивать экономику повышением зарплат и пенсий без роста внутреннего производства — путь в никуда и повторение прошлых ошибок. Ограничение роста зарплат само по себе к инвестициям не приведет. Живительный эффект на конкурентоспособность снижение зарплат в реальном и долларовом выражении уже оказало. Предложение Минэкономики в текущих условиях полезно только для бюджета, который из-за снижения доходной базы и «распухших» в тучные годы социальных расходов сводится с дефицитом. Исполнительной власти приходится запускать приватизацию, повышать дивиденды госкомпаний, обращаться к Резервному фонду, иначе секвестр. Вместо этого нужно улучшать деловой климат и проводить структурные реформы, что у нас традиционно идет с трудом. Предпринимательская инициатива и благоприятная среда для ведения бизнеса — вот рецепт выхода из рецессии и стагнации, в которой мы оказались.

Сергей Хестанов, советник по макроэкономике генерального директора «Открытие Брокер»:

«Инфляция сделает свое дело быстро и безболезненно»

— Главной задачей правительства является не рост, а желание сохранить баланс бюджета (дефицит — до 3% ВВП). Именно он важен для поддержания стабильности. Увеличивать налоги на бизнес бесполезно. Попытка увеличения взносов с фонда оплаты труда показала: часть уйдет в тень, часть — просто закроется. А это даст прирост безработицы, что никому не нужно. Остается понизить реальные располагаемые доходы граждан. Это проще. Достаточно притормозить индексацию и немного опустить курс рубля. Инфляция сделает свое дело быстро и относительно безболезненно.

Руслан Абрамов, доктор экономических наук, заведующий кафедрой государственного и муниципального управления РЭУ имени Г. В. Плеханова:

«Ни одна страна мира не выходила из кризиса путем сдерживания зарплат»

— Инициатива выходить из рецессии путем ограничения роста зарплат — вещь полезная, но сама по себе ничего не решит. Тут необходима дифференцированная оценка. Контроль роста зарплат бюджетников в социальных сферах и зарплат топ-менеджеров в госкорпорациях — вопросы разного порядка.

Ни одна страна мира, на мой взгляд, не выходила из кризиса путем сдерживания роста зарплат. Такая мера приведет к сокращению экономической активности населения, а далее к снижению производительности труда, которая в России и без того невысокая. Получится замкнутый круг. Сдерживание зарплат сдерживает потребление. Снижение потребления приведет к уменьшению спроса и снижению стимула к росту у реального сектора экономики. А без него рост экономики невозможен. Так что сами по себе эти меры из кризиса, конечно, не вытянут, но, возможно, дадут к этому толчок.

Минэкономразвития славится своими предложениями, которые, как ожидается, в перспективе приведут к улучшению экономической ситуации. Среди последних инициатив — увеличение пенсионного возраста, перенос начала учебного года. Но все эти меры — «латание дыр». Тут мы видим системные проблемы, для решения которых необходимо разработать определенный механизм. Среди тех мер, которые могут помочь, совершенствование трудового законодательства, возрождение системы государственного стратегического планирования, стимулирование развития малого и среднего бизнеса для создания рабочих мест, увеличение финансирования государственной программы «Содействие занятости населения», формирование технологических цепочек международной кооперации, где интеграторами будут выступать российские компании.

Когда рост реального сектора будет стимулировать саму экономику, возможно, не придется сдерживать рост заработных плат.

Елена ПЕТЕШОВА,