«Кто-то верит в газ, кто-то — в Сбербанк России» - «Интервью»

На 1 июля этого года Пенсионный фонд России получил 4,3 млн заявлений на перевод пенсионных накоплений — почти на 3 млн больше, чем за первое полугодие 2016-го. При этом из-за досрочных переходов в 2016 году люди потеряли 27 млрд рублей инвестиционного дохода. Почему доходность — это не главный ориентир при выборе фонда, а заботу о будущей пенсии не стоит доверять государству?

— С чем связана такая динамика по переходам? Люди ищут более доходные НПФ? Стоит ли вообще ориентироваться на инвестиционный доход при выборе фонда?

— Мы какого-то взрывного роста переходов не наблюдаем. Думаю, это больше связано не с активностью граждан, а с активностью продавцов. Откуда эти миллионы, честно говоря, я не знаю. Наверное, кто-то из очень крупных игроков очень сильно напрягся.

Что касается инвестиционного дохода, в его учете возможны различные подходы. Ранее Минфин предписывал рассчитывать СЧА (стоимость чистых активов. — Прим. Банки.ру) по их рыночной стоимости, и был один подход у всех фондов. Свежее указание Банка России предписывает рассчитывать СЧА по бухгалтерской стоимости. По бухгалтерской же стоимости СЧА рассчитывается в соответствии с учетными политиками фондов, которые могут существенно отличаться одна от другой. Один и тот же финансовый инструмент в разных фондах может быть оценен по-разному в связи с его попаданием в разные уровни иерархии справедливой стоимости. Для определения уровня иерархии часто используются такие количественные критерии, как объемы торгов, количество сделок за определенный период и прочие, которые определяются учетными политиками фондов. Поэтому данные, публикующиеся фондами, неправильно сравнивать друг с другом без проведения дополнительного анализа подходов, которые эти фонды используют для определения справедливой стоимости своих инвестиционных портфелей.

— На что тогда ориентироваться вкладчику при выборе фонда?

— Кто-то верит в газ, кто-то — в Сбербанк России, построенный на основе советской организации, которая всех нас, мягко говоря, подвела в 90-х годах. На вкус и цвет товарищей нет. У нас свободный рынок: кто что хочет, тот то и выбирает. Кто-то любит, когда к нему приходят домой и два часа что-то рассказывают, а кому-то обязательно надо прийти в банк, в большой красивый офис, для него это — символ надежности. Та же доходность у одних фондов выше на пятилетнем горизонте, у других — на трехлетнем. У какого-то фонда 15 лет истории, у кого-то — пять. Какие-то фонды создавались при крупных сырьевых компаниях, а потом перекупались, уходили в несырьевые холдинги.

— Почему объем переходов из НПФ в НПФ растет, несмотря на сопутствующую им потерю инвестдохода?

— Люди ходят из фонда в фонд, не очень понимая, что происходит. Когда появилась система гарантий пенсионных накоплений, в ней был прописан пятилетний фиксин: раз в пять лет фиксируется инвестиционный доход. Это было сделано для того, чтобы минимизировать переходы, остудить рынок. Представляете, если бы был принят закон, позволяющий клиенту банка в любой момент забрать деньги с депозита без потери процентов? Увидел рекламу, что где-то на полпроцента больше, — побежал туда, через две недели увидел еще где-то на полпроцента больше — перебежал туда. Но ограничение есть, и банки могут при досрочном погашении депозита не отдать вкладчику проценты. Даже если он свои деньги решит забрать за день до окончания срока депозита.

В НПФ примерно такая же ситуация. Но объем переходов не упал, потому что люди пенсионных накоплений не ощущают, не чувствуют. Вы накопили на счете 100 тысяч рублей, перешли из одного фонда в другой и потеряли 20 тысяч дохода. Какой ужас, вы потеряли 20 тысяч. А у вас вообще были эти 120 тысяч? И в каком виде вы бы их получили? Вы бы их вообще получили в виде денег? Это все сейчас — под большим вопросом. Люди вообще не понимают, что это. Человек приходит в банк, ему говорят: «Подпишите вот это», — он берет и подписывает. Причем операционист тоже не понимает ни разницу между фондами, ни объемы потерь инвестдохода, не разбирается в документах, которые нужно подписывать. У него есть план продаж.

— Одна из инициатив Ассоциации негосударственных пенсионных фондов как раз касается усиления ответственности агентов. В частности, предлагается ограничить их маркетинговые возможности. О чем идет речь?

— Агентами мы называем не только физических лиц, которые куда-то ходят и с кем-то разговаривают. Агентами считаются все организации, которые продают, подписывают договоры, работают с клиентами в интересах НПФ. Это и банки, и страховые компании, и микрофинансовые организации. Кросс-сейлинг — вещь очень распространенная. Но мы своих агентов попросили не заниматься кросс-продажами; если вы пришли к человеку предлагать ему пенсионные услуги, то говорите только про это. Не нужно одновременно предлагать и кредитную карточку. Чтобы не возникло ситуации, когда клиент недоволен платежом по кредиту, а в голове у него это перемешалось с мнением о пенсионном продукте. И потом родится обращение, что мы, фонд, его дезинформировали о чем-то.

— По данным ЦБ, в первом квартале 2017 года средний счет клиентов НПФ уменьшился — впервые с 2009-го. Он составляет 67 тысяч рублей. С чем, на ваш взгляд, это связано?

— Я предполагаю, что некоторые наши коллеги по рынку расширили возрастные категории приема клиентов. Раньше принимали лет с 25, когда счет достаточно высокий: человек уже поработал несколько лет.

— То есть привлекают тех, кто еще не успел накопить?

— Привлекают нулевые счета. Пришел студент, у него на счете — ноль, последние четыре года — заморозка. Мы фонд частный, коммерческий, нам нужен высокий средний счет. Мы боремся за увеличение объема средств под управлением. Поэтому мы таких клиентов — с нулевыми счетами — не берем. Говорим нашим партнерам, что берем только клиентов от 25 лет. А некоторые фонды и с 18 лет клиентов берут.

В целом это грустная тенденция, потому что, конечно, счета должны расти. Сейчас коэффициент расчета накопительной пенсии составляет 240 месяцев. То есть если у вас на счете 240 тысяч рублей, то пенсия ваша будет 1 тысяча в месяц. По-хорошему, у вас должно быть 2 миллиона. А нынешний показатель среднего счета говорит о том, что систему сбили на взлете и она приходит к угасанию. Если бы заморозки не было, средний накопительный пенсионный счет был бы тысяч 300—400. А сейчас им неоткуда взяться. Только за счет доходности? Но доходность — это уровень инфляции плюс пара процентов. Сейчас странный период, когда инфляция очень низкая, а деньги дорогие. Но он закончится очень быстро. Доходность защищает деньги от инфляции, не более того. Накопили очень мало. Поэтому и такой маленький средний счет.

— Старую систему сбили, но и о новой никак не могут договориться, концепцию индивидуального пенсионного капитала (ИПК) в очередной раз вернули на доработку. Сможет ли, на ваш взгляд, система заработать без автоподписки?

— Была программа софинансирования пенсий со стороны государства, в нее вступили всего несколько миллионов человек. Поэтому считается, что программа плохая, она не взлетела, на вступление была закрыта. Если мы сделаем ИПК без автоподписки, надо сразу быть готовыми к тому, что десятков миллионов участников в ней быстро не появится. И не надо после этого говорить, что программа плохая. Мне лично нравится программа софинансирования. Зачем ее закрыли на вступление? Она хорошая, приучает людей копить. Добровольно, сам пошел и положил 12 тысяч, государство добавило столько же. Через несколько лет это уже сотни тысяч, а ты всего лишь тысячу рублей в месяц отчислял.

Смотрите сами, сколько человек, к примеру, вступило в программу софинансирования пенсий за время ее действия? С октября 2008 года по декабрь 2014-го заявление об участии подали 15,9 миллиона человек. При этом лишь 2,5 миллиона человек сделали хотя бы один взнос и стали полноправными ее участниками, то есть менее 16%. При этом с каждым годом активность участников программы софинансирования падает. Так, в 2016-м году в ПФР поступило 5,7 миллиарда рублей от 758,3 тысячи человек (средний взнос всего 9,7 тысячи рублей). Годом ранее поступления составили 7,1 миллиарда рублей от 950 тысяч плательщиков. Всего за неполные девять лет в рамках госпрограммы с минимум стопроцентной доходностью на конец 2016-го года сформировано лишь немногим более 100 миллиардов рублей.

Правительство решило ее свернуть, не подумав, что проблема-то была не в низком интересе, а в недоинформированности населения о ней, или вовсе в незнании о ее существовании. А значит, велика вероятность, что и с программой ИПК будет то же самое, если она не будет базироваться на автоподписке. Однако для тех, кто принял в итоге участие в программе софинансирования пенсии, этот шаг ведь не оказался невыгодным: участники программы выиграли, что называется, по всем статьям.

Если ИПК сделают без автоподписки, его, конечно, не закроют через несколько лет, как софинансирование. Но стоит ли тогда верить в эту программу, лишенную автоподписки?

— Большинство и не доверяет очередной новой системе.

— Вы правы, но отчасти. Не то чтобы не доверяет. Попросту не задумываются о ее возможностях. Ведь как думает население? Пенсия, она далеко, она не здесь. Если вам предложат с завтрашнего дня выйти на работу с зарплатой на 100 тысяч рублей больше, вы уйдете сразу же. А если предложат пенсионный план, по которому через 35 лет у вас пенсия будет в два раза больше, то что вы подумаете? «Да какая такая пенсия? Когда это будет?». И такое отношение к пенсии, не думайте, не только в нашей стране. Те же американские пенсионеры говорят одно и то же: «Что бы вы посоветовали? — Вступать в пенсионные программы раньше». Даже там, где системы существуют давно, где никто не сомневается в их устойчивости и нет никаких криков «завтра все украдут». То есть культура сформировалась, но даже там в частных пенсионных программах участвуют всего 20—30% населения.

Еще у нас люди думают, что пенсия — это то, что им должно дать государство. Так вот, это «должно» закончилось 25 лет назад. То, что с тех пор еще какие-то пенсии кому-то платят, это исключительно социальная ориентированность действующей сегодня власти. И есть риск, что со временем эта позиция может измениться.

Основа экономики — это разделение рисков. Как понтонный мост, он состоит из нескольких частей; если одну пробили, другие все-таки держат мост на плаву. У всех нас и так очень большая часть пенсии — страховая — на совести государства. И мы от этого никак не откажемся. Поэтому нужно пытаться построить другие источники своей будущей пенсии, которые как можно дальше от государственных институтов. Надеяться только на государство — неверный подход, потому что на длинном горизонте, особенно в нашей стране, все может быть. Когда мы говорим об иностранных пенсионерах, счастливых и богатых, нужно понимать, что очень малая часть из них счастливы и богаты за счет государства. Те же американцы далеко не все богаты, но те, кто хорошо живет на пенсии, имеют пенсию, состоящую из нескольких частей: государственную, корпоративную, добровольные накопления. Все это обеспечивает хорошие выплаты.

— Один из аргументов социального блока — низкие зарплаты, из которых проблематично отчислять взносы в ИПК.

— Конечно, если у человека зарплата 12 тысяч рублей, куда ему еще отчислять 6%? И зачем? Но в концепции ИПК есть возможность отказаться от отчислений. Кроме того, можно прописать, что планка в 6% начинает действовать при уровне зарплаты от такого-то в обязательном порядке.

ИПК в рамках автоподписки — это последняя программа, что называется, «я оттолкнул лодку от причала». Говорят: «мы вам дали 6%, вы в свободном плавании». Если ты сам расписался, что не хочешь откладывать эти 6%, то больше никаких претензий не предъявляй. Государственная пенсия — это, по сути, пособие по бедности. И ты сам расписался в этом. Если автоподписку уберут, это стоит расценивать снова как своего рода какое-то лукавство со стороны государства. Мол, и так все будет хорошо. Так вот, разочарую вас: хорошо не будет. В этом главная проблема, что никто не скажет: государственная распределительная балльная система рано или поздно превратится в пособие по бедности. Вы не сможете из этих денег ни квартплату платить, ни к платным врачам ходить, не говоря уже о помощи детям. Есть над чем задуматься.

Беседовала Евгения НОСКОВА,