«Страховые компании не благотворительные организации» - «Интервью»

ЭРГО Россия, часть международной страховой группы, не только осталась в российском розничном страховом бизнесе, когда другие западные компании ушли, но и планирует активно развиваться. Что побудило крупного западного страховщика остаться и чем наш страховой бизнес отличается от европейского?

— Это первое интервью с момента вашего назначения. Как будет меняться стратегия компании с вашим приходом?

— Безусловно, мы будем что-то менять. Если говорить про САО «ЭРГО», нашу non-life-компанию, основную часть портфеля у нас составляло и составляет моторное страхование: каско (63% от сборов), ОСАГО (15%), «зеленая карта» (10%). Но, несмотря на то что мы довольны результатами этого направления — как с точки зрения собранной премии, так и с точки зрения доходности, — мы хотим двигаться в сторону диверсификации портфеля. Помимо моторного страхования, мы планируем развивать страхование имущества физических лиц, которое показывает хорошую динамику, и юридических лиц, а также корпоративное страхование, страхование грузов. Основные каналы продаж по имуществу у нас на сегодняшний день — агенты и автодилеры. Мы планируем развивать партнерский канал продаж — банки, лизинговые компании и т. д. Корпоративный канал продаж и усиленное сотрудничество с брокерами также являются для нас стратегически важными направлениями.

— Будет ли «ЭРГО Жизнь», ваша life-компания, двигаться в сторону инвестиционного страхования жизни (ИСЖ) или сохранит приверженность классическим видам страхования жизни, сделав упор на накопительное страхование жизни (НСЖ)?

— ИСЖ мы запустили в конце прошлого года. С декабря мы продаем его в агентском канале продаж «ЭРГО Жизни», активно ведем переговоры с банками для продажи ИСЖ через партнеров. Этот вид страхования жизни сейчас является основным драйвером рынка. Но это более краткосрочный инструмент для диверсификации уже имеющегося инвестиционного портфеля наряду, скажем, с депозитами.

Если же брать саму идею страхования жизни, это все-таки долгосрочное постепенное накопление на пенсию с защитой от рисков (смерть, инвалидность, несчастный случай, критические заболевания). Оно ориентировано на тот период, когда возникает разница между привычными доходами и государственной и/или корпоративной пенсией.

Мы намерены в полной мере пользоваться теми возможностями, которые дает ИСЖ, но продолжим планомерно развивать и накопительные, и рисковые виды.

— Страхование заемщиков у вас развито?

— Да, более того, оно обеспечивало большую часть (67%) поступлений по страхованию жизни в 2016 году. Мы и дальше планируем это направление развивать, в том числе и с новыми банками-партнерами. Но сейчас фокус — это ИСЖ и накопительное страхование жизни. Помимо этого, мы также смотрим в сторону программ страхования от критических заболеваний с лечением. Они сейчас активно развиваются на рынке как в рисковом страховании, так и в сочетании с накопительным страхованием жизни. Эти наработки у нас есть, мы их будем развивать. В рисковом корпоративном страховании, которое также является одним из приоритетов, мы выступаем представителями двух международных пулов — Insurope и ZEBN (Zurich Employee Benefits Network).

— Кому бы вы посоветовали обратить внимание на программы ИСЖ? Пенсионерам или людям предпенсионного возраста?

— Необязательно. Всем тем, у кого накоплено уже несколько сот тысяч или даже миллионов рублей. И также тем, кто часть своих накоплений хранит в валюте. Ставки по валютным депозитам сейчас крайне низкие, так что ИСЖ может быть интереснее — при хорошем развитии актив может дать хороший дополнительный доход. Но нужно иметь в виду, что ИСЖ очень чувствительно к развитию рынка с точки зрения процентных ставок, курсов валют.

Ставки по валютным депозитам сейчас крайне низкие, так что ИСЖ может быть интереснее — при хорошем развитии актив может дать хороший дополнительный доход

— Как вы оцениваете перспективы такого формата страхования жизни, как unit linked? Будет ли он востребован в России? Нужно ли страховщикам добиваться его разрешения у нас?

— Я считаю, страховщики должны иметь возможность предлагать unit linked. Необходимо проработать базу для формирования резервов, правила покрытия активов, отражение в отчетности для этого вида. Он должен отдельно отражаться в балансах страховщиков жизни, как это происходит во всем мире. Unit linked предлагает страхователю возможность самому определить, куда будут инвестироваться резервы по его полису в рамках предложенных компанией направлений и участвовать в результатах инвестиций. Кроме того, этот вид полиса более прозрачен для страхователя, здесь ему проще понять, какая часть премии на что идет. Другое дело, что unit linked должен предлагаться более квалифицированными консультантами, которые четко разъяснят страхователю его риски и возможности.

— Как вы считаете, нужно ли страховщикам пытаться встроиться в систему индивидуального пенсионного капитала (ИПК) на стадии разработки проекта?

— Для компаний по страхованию жизни это привлекательный сегмент и с точки зрения клиентской базы, и с точки зрения длинных денег. Но нужно смотреть на условия, на которых страховщики смогут поучаствовать. Если брать идею страхования жизни, то она очень близка к идее ИПК — это постепенное накопление средств на пенсию.

— Вы специализируетесь на моторном страховании, а самая больная для рынка тема — это ОСАГО. Убыточность, по данным РСА, составляет в среднем 122%. У вас ОСАГО убыточно?

— Скажем так, оно не прибыльно, но оно занимает не такую большую долю в портфеле. Кроме того, это не тот вид, который мы активно развиваем и где являемся крупными игроками. Стоит отметить, что на всех рынках «автогражданка» — это не высокомаржинальное направление.

— Зачем же страховщики им занимаются? Ради того, чтобы иметь «точку входа»?

— Отчасти. Это самый массовый вид страхования, он очень важен для продажи других видов. Но понятно, что в убыток себе на Западе никто не работает и выходят хотя бы в ноль.

— Не так давно «ВТБ Страхование» сдало лицензию на ОСАГО, и это не единственный случай. Будут ли в России компании и дальше уходить с этого рынка?

— Трудно сказать, многие ли будут уходить. Если ОСАГО будет убыточно в принципе, то вопрос, на протяжении какого времени акционеры будут готовы поддерживать этот вид за счет других направлений. Если станет понятно, что ситуация безнадежна, то будут уходить: страховые компании не благотворительные организации.

— Как вы полагаете, натуральное возмещение и последние предложения Минфина по корректировке тарифов могут исправить ситуацию?

— Мы приветствуем натуральный ремонт. Мы считаем, что это разрядит обстановку, снизит уровень мошенничества. Что касается тарифной политики, мы считаем, что необходима определенная свобода в тарифообразовании. Тарифы должны регулироваться, с одной стороны, расчетами самого страховщика, с другой — конкуренцией, которая свое дело сделает — не даст сильно завышать тариф. Предлагаемые Минфином поправки позволят учитывать больше факторов, то есть дадут большую свободу. На других рынках (в частности, в Европе) при формировании тарифа на страхование ответственности автомобилистов обязательно учитывается и возраст, и стаж, и опыт.

Тарифы должны регулироваться, с одной стороны, расчетами самого страховщика, с другой стороны - конкуренцией, которая свое дело сделает – не даст сильно завышать тариф

— Несмотря на сложности в ОСАГО, вы планируете развивать моторное страхование…

— Да, и мы, пожалуй, почти единственная на сегодня западная компания, которая работает в сегменте розничного моторного страхования.

— Уходить, сворачиваться, продаваться не собираетесь?

— Нет. Более того, акционеры считают Россию интересным и одним из перспективных направлений. В группе ERGO сейчас идет реализация новой стратегической программы по развитию всей группы. В 2015 году она началась в Германии, а во второй половине 2016-го была развернута на десяти международных рынках, где присутствует ERGO. В том числе в эту программу вошла и ЭРГО в России.

— Как получилось, что многие иностранные игроки ушли из России, а вы остались? За счет чего удается удерживать и развивать бизнес?

— Целый ряд факторов сыграли свою роль, в том числе наша модель разделения компетенций и полномочий между центральным (в Москве и Санкт-Петербурге) офисом и региональными представительствами. У нас, я считаю, сложился оптимальный баланс. Благодаря этому каско и «зеленая карта» у нас прибыльные продукты.

— У вас как у топ-менеджера есть опыт работы в западной перестраховочной компании (Munich Re), в крупнейшей российской компании («Росгосстрах-Жизнь»). Теперь вы возглавляете российскую «дочку» крупной западной компании. Есть разница в выстраивании бизнеса, стиле руководства?

— Разница, конечно, есть. Но за последние годы российские компании заметно продвинулись в своем развитии, ввели у себя структуру внутрикорпоративного управления, операционные и другие регламенты, что существенно приблизило их к стандартам более развитых рынков. Безусловно, сыграла свою позитивную роль и политика ЦБ. Регулятор постоянно ужесточал и контроль, и качество отчетности. Соответственно, компании были вынуждены перестраиваться. Те, кто не мог, уходили с рынка. Международные группы имеют большую историю, у них лучше отработаны механизмы корпоративного управления. Более хорошо структурирован и формализован механизм принятия решений.

— Это хорошо или плохо?

— Это снижает риски принятия неправильного решения. Но в России все решается быстрее, и, если решение правильное, это лучше. В России большинство российских компаний имеют ограниченный круг из нескольких акционеров, в то время как на Западе это чаще всего публичные компании, значительная доля акций которых котируется на бирже, они более прозрачны.

— ЭРГО в России по стилю ведения бизнеса скорее западная или российская компания?

— Мы обязаны быть западной компанией, так как являемся частью международной группы, у нас нет российских акционеров. Мы должны следовать внутрикорпоративным регламентам, если, конечно, это не противоречит российскому законодательству, чего, как правило, не случается.

В России большинство российских компаний имеют ограниченный круг из нескольких акционеров, в то время как на Западе это чаще всего публичные компании, значительная доля акций которых котируется на бирже, они более прозрачны

— У вас есть определенная свобода в принятии решения или все решается в Дюссельдорфе?

— Не бывает обязанностей без прав. От нас ожидают, чтобы мы сами выстраивали стратегию на рынке здесь и сами ее воплощали.

— Как у вас обстоят дела с рейтингованием активов и резервов? Вам нужно срочно перекладывать инвестированные средства с тем, чтобы они имели российские рейтинги?

— У нас с этим все хорошо. В своей инвестиционной политике мы, с одной стороны, руководствуемся требованиями ЦБ, с другой — требованиями группы ERGO, которые в чем-то даже консервативнее, чем у российского регулятора.

— Как вы считаете, санация на страховом рынке закончена или будет дальнейшая чистка рядов?

— Это вопрос больше к ЦБ. На мой взгляд, консолидация рынка будет продолжаться по мере того, как будут повышаться требования к качеству активов страховых компаний, к минимальному капиталу, к механизмам контроля и платежеспособности СК. Страхование будет все более и более капиталоемким видом деятельности.

Беседовала Ольга КУЧЕРОВА,