Андрей Егоров: «Скорее всего, ЦБ реанимирует беззалоговые кредиты в самом крайнем случае» - «Интервью»

На рынке межбанковского кредитования стало меньше сделок, зато увеличился объем рефинансирования ЦБ. Это не случайно, так как в кризис деньги ЦБ являются самым надежным пассивом, считает председатель правления СБ Банка Андрей ЕГОРОВ. В интервью порталу Банки.ру он рассказал о том, какие банки выстраивают сейчас пирамиду на рынке РЕПО, как ведет себя регулятор на валютных торгах и в каком случае могут быть возобновлены беззалоговые кредиты.

— В своем недавнем отчете о состоянии рынка междилерского РЕПО за II квартал ЦБ зафиксировал сокращение объема сделок между банками. Можете рассказать, что сейчас происходит на рынке МБК? Почему сделок стало меньше?

— Во II квартале ставки ЦБ были ниже, чем ставки на рынке междилерского РЕПО, и это основная причина того, что объемы по рынку уменьшались: они просто «перетекали» на сделки с Центральным банком. Если банку не удается привлечь деньги на аукционе РЕПО с ЦБ, то потом, на дневной или вечерней сессии РЕПО, по фиксированной ставке можно окончательно отрегулировать платежную позицию.

— Не получится ли так, что ЦБ станет основным кредитором?

— Нет, я не думаю, что весь объем перейдет к Центробанку. Во-первых, у него более жесткие дисконты по некоторым эмитентам из ломбардного списка, во-вторых, выше требования к бумагам, которые можно использовать в операциях РЕПО. В последнее время, в связи с ужесточением надзора, многие банки переведены ЦБ в третью классификационную группу, что лишает их возможности использовать прочие инструменты рефинансирования: к примеру, внутридневное или ломбардное кредитование.

— Половина активов, которые банки могут использовать для обеспечения по сделкам, находится в залоге у ЦБ. Некоторые эксперты усматривают на рынке РЕПО признаки пирамиды. Вы что-то подобное наблюдаете?

— Условия для создания пирамиды, безусловно, есть, с учетом того, что ставки ЦБ условно 5+, а доходности по ОФЗ — 6+ и даже 7+. А если есть условия, значит, найдутся те, кто пирамиду построят. Но я не думаю, что банки массово занимаются перезакладыванием бумаг, хотя есть отдельные кредитные организации, по отчетности которых и по объему операций с ЦБ видно, что они явно устраивают пирамиду. В том числе сейчас этим активно увлекаются нерезиденты.

— То есть это «дочки» иностранных банков, которые помогают материнским организациям?

— Судя по цифрам оттока капитала и по разделению этого самого оттока на части: на собственно отток капитала и на трансляцию денег нерезидентами своим головным организациям, видно, что если бы не трансляция, у нас был бы приток капитала. Но я не вижу ничего странного в том, что «дочки» иностранных банков помогают своим материнским компаниям, в том числе, допустим, за счет выстраивания пирамиды.

— Известно, что с такими банками ЦБ проводит беседы…

— Можно предположить, что Центральный банк не остается в стороне от этого процесса и пытается регулировать его.

— Некоторые банки, имеющие высокую долю средств ЦБ в пассивах, называют регулятора контрагентом с выгодными условиями и не считают такую зависимость плохим показателем. Вы с ними согласны?

— Мы живем в волнообразном мире, и то, что сегодня считается хорошим, вчера казалось плохим, а то, что завтра будет называться плохим, сегодня никого не смущает. Например, до 2004 года считалось, что большой объем вкладов населения в банке — это хорошо. Но после того как у нескольких банков выстроились длиннющие очереди из физлиц, все стали думать, что большой объем вкладов населения в банке — это нешуточный риск. Рейтинговые агентства уверены, что серьезная зависимость банков от средств ЦБ — это плохо. Но ведь здесь все зависит от того, насколько серьезная эта зависимость. ЦБ считает, что те банки, у которых в пассивах более 10% средств ЦБ, заслуживают отдельного внимания регулятора. В среднем по отрасли эта цифра равна 4%, по словам того же Центробанка. Безусловно, цифра, превышающая, скажем, 20% — это не есть хорошо. И лучше всего, когда пассивы у банка грамотно диверсифицированы, когда в адекватных пропорциях представлены депозиты физлиц, остатки юрлиц, привлеченный рыночный долг, заимствованные средства у ЦБ, когда все это сбалансировано и соответствует активам банка. Но в случае кризиса неочевидно, что остатки корпоративных клиентов не будут снижаться или не произойдет отток депозитов физических лиц.

— То есть вы хотите сказать, что в случае кризиса деньги ЦБ будут самым надежным пассивом? Но ведь это короткие деньги.

— Для банков, имеющих в своих активах качественные ценные бумаги, которые они всегда могут рефинансировать в ЦБ, при кризисных явлениях это будет самым надежным пассивом. Потому что остальные пассивы, например остатки на счетах юридических или физических лиц, будут подвержены прессингу: в таких ситуациях клиенты их дружно выводят. А если брать рыночный долг, то он просто не рефинансируется: векселя и облигации гасятся, новые не продаются. Что касается длины денег, то ведь в случае кризиса ЦБ применяет именно антикризисные меры, а это априори означает короткие деньги, направленные на поддержание текущей ликвидности банков и ни на что другое. У длинных денег в принципе другое предназначение — например, кредитные программы осуществлять.

— В прошлом году ЦБ перезаключил договоры с банками, чтобы в случае необходимости возобновить использование такого инструмента рефинансирования, как беззалоговые кредиты. Как вы считаете, придется ли прибегнуть к экстренным мерам?

— С учетом того, как сложилась история беззалоговых кредитов по отдельным банкам, этот инструмент, скорее всего, реанимируют в самом крайнем случае. И если это все-таки случится, то возможность доступа к беззалоговым кредитам получит достаточно широкий круг банков, примерно такой же, как в прошлый раз. И требования к ним будут применяться похожие. Если сужать круг доступа, это не будет иметь смысла в принципе. Уже понятно, что, к примеру, способ «накачки» системы экстренной ликвидностью посредством банков первого круга не работает. Деньги не транслируются далее по системе: топ-банки в условиях кризиса закрывают лимиты на средние и мелкие банки, и те погибают. Но ЦБ уже имеет опыт того, как банковскую систему в экстренных случаях накачивать ликвидностью, так что механизмы будут те же. Тем более договоры с банками действительно перезаключены и могут быть в любой момент использованы. Но, на самом деле, мне кажется, что все эти разговоры явно преждевременные.

— ЦБ недавно расширил валютный коридор. Как это сказалось на объемах торгов? Активен ли ЦБ сейчас в части проведения валютных интервенций и поддержке курса рубля?

— Расширение границ коридора бивалютной корзины на объемах торгов никак не сказалось: они остались те же самые. То есть это около 5—6 миллиардов долларов в день. ЦБ также снизил уровень накопленных валютных интервенций, приводящих к этому самому сдвигу операционно-валютного интервала на 5 копеек, с 500 миллионов долларов до 450. Влияние интервенций ЦБ было заметно только 4 июня, когда курс рубля опустился ниже 34 рублей за доллар. Вот тогда ЦБ был реально виден, а так — нет.

— То есть курс рубля отражает нынешнее состояние экономики?

— Отражает, безусловно, с учетом сложившихся цен на нефть и существующего платежного баланса.

— В ЦБ говорят, что скоро начнут обсуждать идею отказа от однодневного РЕПО. Как рынок это воспримет?

— С учетом небольшого объема денежных средств, который ЦБ предоставляет на аукционы однодневного РЕПО в последнее время, он уже фактически от него отказался.

— Недавно была на конференции в Санкт-Петербурге, на которой западные банкиры, например из Португалии, говорили, что сотрудничают с российскими банками в части привлечения финансирования, и в основном деньги дают российские госбанки. Для меня это было откровением. Вы знаете о таких сделках?

— Нет. И если бы меня спросили, хочу ли я дать денег португальскому банку, я бы сказал, что не хочу.

— Суверенные риски?

— Да. Я не могу сказать, что Португалия — самая надежная страна в качестве заемщика. Я подозреваю, что, может быть, по таким сделкам действует система кросс-гарантий, то есть, условно говоря, какой-нибудь крупный западный банк дал гарантию за португальцев российскому госбанку, который под эту гарантию кредитует. А португальский банк, соответственно, платит за эту гарантию. И все довольны.

Беседовала Татьяна АЛЕШКИНА,