Тенге и «зайчик»: кто кого тянет на дно? - «Финансы»

С начала августа белорусский рубль ослабел на 17% Августовская волна девальваций накрыла и белорусскую национальную валюту, которая к этому времени едва-едва пришла в себя после почти 40-процентного падения на новогодние праздники.Подавать сигналы тревоги белорусский рубль начал с первых чисел августа. А падение китайского юаня 11 августа стало для него контрольным ударом: «зайчик» захлебнулся и пошел на дно. В течение недели нацвалюта прибавила 300 с лишним рублей по отношению к доллару и преодолела новый психологический барьер – 16 000 рублей за $1.После девальвации в Казахстане «зайчик» в считанные дни углубился еще на 700 рублей. А в «черный понедельник» 24 августа он решил не мелочиться и в одночасье просел почти на тысячу рублей, или на 5,2%. На другой день – еще на 1,3% – до 17 836 белорусских рублей за $1. Евро в эти два дня подорожал на 8,7% – до 20 474 белорусских рублей. В то же время изменение к российской валюте произошло умеренное: последняя подорожала на 3,2% – до 253,72 белорусских рубля за 1 российский. Таким образом, с 1 августа курс доллара в Беларуси вырос на 17%, евро – на 12,3%, российского рубля – всего на 0,5%.Повлияли друг на другаЧто касается пары «белорусский рубль – тенге», то с начала лета и до первый декады августа она демонстрировала завидное постоянство: 80-82 «зайца» за 1 тенге. Потом тенге за считанные дни укрепился до 86,3 белорусского рубля и с этой высоты 20 августа рухнул до отметки 65,3 «зайца». Однако уже к 26 августа за счет девальвации белорусской валюты пара сложилась на уровне 75 рублей за 1 тенге. Вполне возможно, пойманное равновесие окажется неустойчивым, и в ближайшие дни из-за разницы девальваций курс тенге – белорусский рубль будет заметно шататься.Забавно, что в комментариях о девальвации своих валют казахстанская и белорусская стороны отчасти возлагают ответственность друг на друга. В Астане аналитики к очевидным причинам – падению экспортных цен и курса российского рубля – добавляют такой фактор, как значительное снижение курса белорусского рубля. Хотя понятно, что при столь мизерном взаимном товарообороте, как у Минска и Астаны (менее $300 млн за первое полугодие 2015 года), взаимное влияние курсов валют может быть разве что психологическим.Тем не менее время от времени в Нацбанке Беларуси тоже среди прочего пеняют на казахстанский тенге. «Такие конъюнктурные факторы, как резкое снижение мировых цен на нефть, существенное ослабление курсов российского рубля, китайского юаня и казахстанского тенге, в значительной степени оказали влияние на внутренний валютный рынок нашей страны, усилив волатильность обменного курса белорусского рубля к отдельным валютам», – говорится в официальном сообщении белорусского финансового регулятора, которое тот сделал в шоковый для Казахстана день – 20 августа.В этом пресс-релизе Нацбанк РБ популярно разъясняет, что не собирается тратить золотовалютные резервы на поддержание белорусского рубля и отпускает курсообразование на волю внешних рыночных факторов. То есть дно «зайчик» нащупает еще не скоро. В то время как нацвалюту будет штормить под влиянием мировых финансовых ветров, регулятор обещает сконцентрироваться на «достижении ценовой стабильности, призванной сохранить покупательную способность белорусского рубля». Вопреки девальвации, в Нацбанке верят в стабилизацию инфляционных процессов, которая «обеспечит устойчивость экономики в среднесрочной перспективе и будет способствовать формированию условий для обеспечения долгосрочного экономического роста».На ажиотаж нет денегМеры по сдерживанию роста цен в Беларуси довольно специфические. Здесь мэры и губернаторы не опускаются до походов по отдельным рынкам и магазинам – власть обычно действует централизованно. Так, минувшей зимой, после обвальной девальвации, правительство силой слова наложило мораторий на подорожание практически всех товаров, в том числе импортных. Ходили по магазинам и следили за соблюдением моратория сотрудники Минторга. Тотальная заморозка длилась несколько недель, после этого цены пришлось поэтапно отпустить, однако Александр Лукашенко при этом предупредил «предпринимателей, коммерсантов и разного рода жулье», что «тренд на контроль за ценами в стране сохранится навсегда».Вот и в этот раз на подорожание доллара власти отреагировали предупредительными угрозами. Минский горисполком объявил, что с 25 августа ужесточает контроль за ценообразованием и применением торговых надбавок субъектами торговли, общественного питания и бытового обслуживания. Двумя днями ранее Минторг заверял, что предпосылок для введения экстренных мер по сдерживанию цен пока нет, но не исключил, что они могут понадобиться – «в зависимости от того, как будет развиваться ситуация в соседних государствах».Как бы она ни развивалась, очевидно, что снизить инфляцию до заветной отметки в 12% (которая в представлении власти очерчивает границы «нормального функционирования экономики») правительству в этом году уже не удастся. Хотя до последнего месяца индекс потребительских цен удавалось удерживать в заданном графике: за январь – июль инфляция набрала 7,5%, так что цель казалась вполне достижимой.Теперь же Нацбанк РБ вернулся к пессимистичному варианту прогноза инфляции – 18% ( /-2%). И то, прогноз этот довольно условный. Как регулятор может всерьез планировать рост цен, если на фундаментальные причины ослабления нацвалюты, по его же собственному признанию, влиять не в состоянии? Повышение прогноза по инфляции ждет и Казахстан. Правда, в отличие от Беларуси додевальвационная позиция по инфляции у Казахстана гораздо лучше: всего 1,5% с начала года.Еще одно отличие нынешней ситуации в Беларуси от казахстанской – в отсутствии покупательского ажиотажа. И дело тут не в том, что белорусы не опасаются роста цен, а в том, что свободных денег на руках у населения совсем немного. Если в декабре прошлого года средняя зарплата в Беларуси по среднемесячному взвешенному курсу равнялась 621 доллару, то в июле – 458. Если же июльскую зарплату пересчитать по курсу на 26 августа, то получится всего 392 доллара. Не до жиру. По этой же причине резкое падение белорусского рубля не привело к лихорадке в обменниках. Спрос на инвалюту заметно увеличился, но очередей нет. В связи с этим банки пообещали не вводить ограничительных мер на обменные операции с валютой.