Хозяйка вкусной горы - «Финансы»

Переселившись из замка в Бургундии в "русские Канны" — волжский город Плес, сделать отличный и очень дорогой ресторан русской кухни. Находясь в самом пекле битвы амбиций политиков и миллиардеров, держать нейтралитет. Верить, что хорошие пирожки для успеха важнее, чем интриги и связи. За день, проведенный с хозяйкой "Частного визита" Еленой Маньенан, корреспондент "Денег" Мария Либерман убедилась, что такое возможно.

8:30

Утро на горе Панкратке начинается рано. Плес, как известно, стоит на семи холмах, но для местных эти холмы — горы: Левитана, Соборная, Воскресенская, Больничная, Шариха и Холодная — они еще спят, сияя свежеотреставрированными местными нуворишами церквами и музеями и сдержанными, в купеческом стиле, но добротно отстроенными домами. Под ними спит знаменитая плесская набережная, на строительство, перестройку и обустройство которой федеральные власти потратили миллиарды. Зато на Панкратке уже кипит жизнь: на вершине горы — знаменитый "Частный визит", тот самый, где ел и нахваливал Дмитрий Медведев в 2009 году, и из которого не вылезает столичный бомонд.

Пыхтя и отдуваясь, по лестнице карабкается семья москвичей, рассчитывая занять одну из беседок, но они уже заняты, официантки птичками порхают по горе вверх и вниз и мечут на столы все, чем прославился ресторан: паштеты, блинчики, пирожки, пшенную кашу... Комплексный завтрак стоит 1800 руб. с человека, но в этой "глуши", в 400 км от Москвы, к забубенным ценам уже привыкли — сотка земли здесь стоит полмиллиона, плохонький домик на первый линии — от 10 млн руб.

— Здравствуйте, мои дорогие!

Маленькая улыбчивая женщина в длинном цветастом платье, с седыми, уложенными валиком волосами распахивает объятия неприкаянной семье. Приобняв отца семейства за плотную талию и одновременно обмениваясь репликами с его женой и детьми, хозяйка "Частного визита" Елена Маньенан увлекает гостей в дом, чтобы там усадить на веранде и сдать с рук на руки официантам. По ходу движения цепким глазом успевает заметить: там салфетка с пианино сползла, тут пятно на чехол для стула поставили. В ту же минуту замеченные недочеты устраняются — у Маньенан вялых сотрудников нет, хотя работает ресторан круглосуточно, так же как и маленькая, на восемь номеров, гостиница.

9:00

Владения Маньенан сравнительно небольшие: на 13 сотках разместились три купеческих дома (первый купила и перестроила, переехав сюда в 2001 году с мужем Андре — французским журналистом, два другие долго и любовно строила), но участок кажется еще меньше из-за огромного количества вещей. На каждом дереве — по десятку скворечников, резные наличники, не поместившись на окнах, развешаны по участку, деревянные куклы выглядывают из-за каждого куста, в домах между салфетками и кружевами теснятся фотографии именитых гостей. В гостиной Маньенан ждет помощница Галя — надо выбрать эскизы декоративных тарелок с видами Плеса, присланные местной художницей.

— Ничего, лишним не будет, если не в доме повешу, то в сувенирном магазине продам,— объясняет мне Маньенан.— Лето, фестиваль за фестивалем, гостей — пруд пруди. Скоро — шаляпинский дачный — я его обожаю, Спиваков приедет с "Виртуозами Москвы". Потом "Зеркало", главный наш фестиваль.

Я в Плесе уже несколько дней, от безделья успела зачитать подшивку влиятельного местного журнала "Власть. Ивановская область" и благодаря этому знаю, что местные фестивали — тема не такая мирная, как можно подумать, слушая Маньенан. Именно из-за них пробежала кошка между отцами-основателями возрожденного Плеса. Миллиардер Шевцов, потратив в начале нулевых около 5 млрд руб. на благоустройство и став мэром, хотел развивать Плес как элитный курорт для столичных дачников. А бывший губернатор Ивановской области Михаил Мень настаивал на концепции массового туризма: фестивали плюс горнолыжный курорт. Сражаясь против этой концепции, Шевцов даже развешивал по городу знаменитый левитановский Плес ("Над вечным покоем") с подъемником поперек полотна, чтобы наглядно доказать ничтожность этого плана. Канатку действительно строить не стали, но в целом власть все-таки победила деньги. По инициативе Меня фестиваль имени Тарковского "Зеркало" был перенесен из Юрьевца, где Тарковский родился, в неродной ему Плес, за ним десятками подтянулись и другие мероприятия.

— А почему нет? — Мягко улыбается Маньенан, когда я заговариваю об этом.— Фестивали такого уровня должны проводиться там, где для этого есть инфраструктура. Туристу же мало только вкусно поесть и переночевать. Ему нужно прогуляться, сходить в музей или галерею, посмотреть хорошее кино, послушать музыку — и мы готовы все это ему предоставить.

Говорят, что с тех пор, как развитие Плеса стали связывать с состоявшимся у Маньенан обедом Медведева, Шевцов в деле своей жизни несколько разочаровался, а на Елену затаил обиду. Михаил Мень, наоборот, у Маньенан — частый гость, и даже когда она едет в Москву, лично приезжает, чтобы забрать привезенные для него гостинцы. Маньенан, однако, говорить о скандалах не любит.

— Сама я в эти войны никогда не вмешивалась. Шевцову дорогу не переходила, не состязалась с ним. Для города он, конечно, очень много сделал. Знаю, что он на меня жалобы писал, но я ему никогда тем же не отвечала. А то, что Михаил Александрович Мень ко мне ездит, так мы дружим давно, больше десяти лет уже...

10:00

Из-за двери с надписью "Администрация" выглядывает симпатичная женщина средних лет — бухгалтер Юлия.

— Елена Вячеславовна, у нас рекорд,— хвастается она.— В субботу 180 посетителей было, в воскресенье — почти столько же!

Маньенан всплескивает руками. Она уже рассказывала мне, что за прошлый год ее небольшое предприятие показало оборот 40 млн руб., а чистой прибыли получило 3,5 млн руб., в этом году, похоже, результат будет существенно превзойден. Экспериментировать с ценами здесь, похоже, можно бесконечно: стоимость проживания в большой и красивой, но все же деревенской комнате в гостинице — от 10 тыс. до 30 тыс. руб., комплексный обед почти в два раза дороже завтрака — 2800 руб. Но половина лета, в том числе июньские долгие выходные, уже забронированы.

— Но ведь у нас сезонный бизнес,— вздыхает Маньенан, поняв ход моих мыслей.— Летом на весь год работаем. А за высокий ценник меня все критикуют, я уже привыкла. Но знаете, есть "Жигули", а есть — "Феррари". Так вот, мои пирожки, например, это "Феррари" среди пирожков!

За неимением под рукой пирожков-феррари я в это время потихоньку таскаю печенье в виде грибочков из корзины в центре стола: шляпка в шоколаде, ножка в маке, остановиться невозможно.

— Берите, берите,— улыбается Маньенан, остановившись посреди тирады.— Это наше фирменное. Когда во Франции муж потерял работу и мне пришлось встать к плите, это печенье нас спасло.

12:00

— А где он, кстати, муж-то? — спрашиваю, бегая за Еленой по дому взад и вперед в бесконечной ресторанной суматохе.

— А уехал! — бросает через плечо Маньенан.— Не выдержал русского быта.

Я мучительно краснею, полагая, что допустила бестактность, но трагедии, похоже, нет. Елена как ни в чем не бывало продолжает свое занятие: учит девушку Катю делать посуду из теста. Катя попыталась использовать для формы яблоки, которые при запекании взорвались, а Маньенан объясняет ей, что нужно взять глиняную или стеклянную форму.

— Да мы в прекрасных отношениях, просто пути разошлись,— возвращается она к супружеской теме.— Я тут счастлива, он там, во Франции. Наш общий сын со мной остался, здесь. И приемные, их у меня тринадцать, часто приезжают. А двое моих сыновей, старшие, наоборот, там остались, во Франции.

Выйдя второй раз замуж, Елена уехала во Францию в 27 лет. Несколько лет прожив в Париже, перебралась с мужем в старинный замок в Бургундии. Через какое-то время Елена стала единственным кормильцем в семье: торговала на рынке собственным печеньем, варила борщи для русских эмигрантов, пекла пироги. Искусству этому она нигде не училась — готовила по домашним рецептам, придумывала новые — и вскоре стала известна как выдающийся кулинар.

— Начать свой бизнес во Франции легко, не то что у нас, там 10 франков — и продавай что хочешь,— вспоминает она.— Только это адский труд: с часу ночи и до рассвета печешь — все должно быть свежее, потом на рынок, потом за продуктами... Но вернулась я, конечно, не только потому, что от работы устала. Домой хотелось просто...

Быстро переключившись на деловой тон, Елена начинает составлять меню для швейцарцев, которых ждут к вечеру: судак на подушке из яблок и имбиря, баранина, киш из утиных шеек, пирог "Храброе сердце".

— Это из заячьих сердечек пирог,— поясняет Маньенан.— Язык проглотишь как вкусно.

15:00

Маньенан отправляется в деревню Выголово, внутри которой скоро появится ее собственная экодеревня "Знатная сторонка". Здесь собираются возродить атмосферу настоящего крестьянского быта. Помимо гостей, которые будут приезжать сюда проникнуться русским духом, предполагается, что состоятельные любители деревни смогут тут праздновать свадьбы и юбилеи. Пятнадцать минут на машине — и вот уже перед нами три расписные избы, ярко контрастирующие с соседскими неприметными домами. Стиль Маньенан легко узнается: расписные скамейки, музей кошки с тряпичными куклами и деревянными скульптурами, декоративный пруд с рыбой, отреставрированный деревенский дом с русской печью, ресторан с театральными подмостками.

— Буквально за полтора года все это сделали,— с гордостью говорит Маньенан, раздавая указания рабочим.— Работали день и ночь, так как строили на кредитные деньги, которые надо отдавать. Думаю, через два года закончим, но уже и сейчас возим туристов.

Проверив, как чувствуют себя кролики и только-только привезенные перепелки (здесь еще и маленькая ферма — все продукты идут в ресторан), Маньенан заглядывает в мастерскую к плотнику Павлу.

— Мы задумали сделать деревянные блюда под мясо,— рассказывает она.— Пробовали заказать, но нам заломили какую-то нереальную цену, и Паша сам взялся — он у меня мастер на все руки, а пришел, помню, с парой инструментов всего.

Высокий седой добродушный Павел протягивает Маньенан только что ошкуренное дубовое блюдо. Ей нравится, я тоже пытаюсь поднять поделку. По мне, так тяжеловато.

18:00

Пока едем обратно, внедорожник то и дело подскакивает на ухабах.

— Мы сначала начали строиться в другой деревне, деньги вложили, но потом выяснилось, что дороги туда не будет, а без нее никак,— вспоминает с досадой Маньенан.— Правда, когда сюда построят, тоже неизвестно, к "Частному визиту" вон четыре года строили. Деньги выделялись каждый год, но постоянно уходили на другие дороги, которые были в лучшем состоянии, пока я Меню не пожаловалась и он разнос не устроил: "Частный визит" уже был к тому времени значимым туристическим объектом.

Как только заходит опять разговор о взаимоотношениях с властью, она тут как тут: Елене звонят из горадминистрации.

— Да, спасибо что помогаете, будем ждать,— быстро отвечает Елена.

Выясняется, что горадминистрация обещает подтвердить статус ее экодеревни как социального проекта — это обеспечит снижение ставки по кредиту.

По пути заезжаем в Михайловское — к местному батюшке Максиму, он просит помочь расчистить участок рядом с домом от лопухов. Маньенан прикидывает объем работ и обещает вернуться завтра с бульдозером.

— Мы с батюшкой дружим 18 лет — практически все время, пока живем здесь,— говорит Маньенан, когда мы возвращаемся к машине.— Мой сын Даниэль у него венчался. Правда, не здесь — в Плесе. Это нам Светлана Владимировна (Медведева.— "Деньги") помогла: нельзя же в чужом приходе, а она настояла, сказала: "Давай позвоним владыке — надо в Плесе венчаться". В итоге венчались все-таки в Плесе, кстати, в церкви, построенной в честь победы над Наполеоном.

19:00

Дома нас встречает Даниэль с годовалой дочкой Юнкой на руках. Внучка корчит бабушке рожицы, бабушка, как и положено, тает. Француза в симпатичном молодом отце выдает только имя и идеальный французский — он уже успел поработать с прибывшей группой швейцарцев, и такого приема те явно не ожидали.

Удостоверившись, что все в порядке, Маньенан удаляется передохнуть в свою комнатку в старом доме — комната намного меньше соседних, предназначенных для гостей, зато в ней кровать с плотным пологом, как у французских королей, хотя, конечно, попроще.

— Ужинать мы вместе не собираемся, но вечером любим посидеть вместе — поговорить по душам или попеть под гитару. Мне вот таких вечеров во Франции не хватало.