Ради спасения рубля Минск может пойти начрезвычайные решения&nbsp - «Экономика»

Массовые протесты в Белоруссии привели к резкой девальвации национальной валюты. Белорусский рубль за три недели потерял уже около 10%, причем в последние дни падение курса ускорилось. Помочь Белоруссии может только Россия, но не исключено, что и сам Лукашенко способен пойти на крайне рискованные меры.
Судя по последней информации, Белоруссия перешагнула психологический рубеж валютного кризиса: «уличный» курс местного рубля все больше отрывается от официального. 28 августа Нацбанк Белоруссии установил значение курса доллара в 2,66 белорусского рубля (в преддверии президентских выборов он находился на уровне около 2,4 рубля). Однако в отделениях некоторых банков за доллар уже дают порядка трех рублей — если валюта в них вообще осталась.

Симптоматика системного кризиса

О масштабе спроса на валюту свидетельствуют данные торгов на Белорусской валютно-фондовой бирже (БВФБ): 26 августа он достиг максимального значения с декабря 2015 года — 112 млн белорусских рублей (более 42 млн долларов по официальному курсу). Опасаясь, что предоставляемая коммерческим банкам ликвидность может хлынуть на валютный рынок, белорусский ЦБ уже приостановил предоставление им коротких кредитов (овернайт) — теперь пополнять баланс банкам предложено путем аукционов.
Однако нехватка валюты далеко не единственная проблема, с которой столкнулась белорусская финансовая система. Судя по ряду решений, принимаемым банками, они просто решили поставить на паузу ряд ключевых операций «до выяснения обстоятельств». Например, белорусская «дочка» Сбербанка (БПС-Сбербанк) сообщила, что с 28 августа приостанавливает прием заявок от граждан на выдачу кредитов, пояснив это повышенным спросом. На аналогичные меры пошли Технобанк, Абсолютбанк, Белгазпромбанк, БТА Банк, РРБ-Банк, Белорусский народный банк.
Нарастают проблемы и в государственных финансах. После того, как Евросоюз заявил о непризнании результатов выборов президента страны, белорусский Минфин безуспешно пытается разместить на БВФБ долларовые облигации — желающих покупать эти бумаги нет. Определенную надежду белорусский бюджет может возлагать на Россию — 27 августа Александр Лукашенко сообщил, что договорился о рефинансировании части белорусского долга перед Москвой в размере 1 млрд долларов. Однако для окончательного решения по этому вопросу еще требуется согласование в правительстве РФ, а глубина финансовых проблем Белоруссии такова, что одна эта мера их, конечно же, не решит.
В последнюю неделю валютная турбулентность усилилась за счет появления в соцсетях информации о предлагаемых мерах господдержки рубля, отмечает Александр Дужников, сооснователь российской группы компаний A3F Group. По его словам, в сообщении, впервые опубликованном в Telegram-канале «Экономика Беларуси», было заявлено о запрете операций в иностранных валютах (без разрешения от КГБ) и заморозке депозитов под предлогом выяснения происхождения средств, а также ряде ограничений частного финансового блока. Источника информации предоставлено не было, но даже такое заявление произвело колоссальный резонанс: население страны стремительно начало переводить свои сбережения в иностранные валюты. Это вызвало ажиотажный спрос в обменных пунктах, где быстро закончился объем не только долларов и евро, но и российских рублей. А это, в свою очередь, стало новым фактором снижения белорусского рубля.
Запуск подобных механизмов кризиса, считает Дужников, свидетельствует, что власть в Белоруссии полностью потеряла доверие людей. В заявления Лукашенко и представителей ЦБ о восстановлении курса и экономики никто не верит. Об этом же говорят и действия некоторых банков, скупающих большие объемы валюты по завышенным ценам. Возможно, на валютных торгах не был удовлетворен спрос покупателей, а значит, и официальный курс не соответствует рынку.

Психологический фактор подчеркивает и редактор российского портала о перспективах Союзного государства «СОНАР-2050» Иван Лизан: жители постсоветского пространства (за исключением, пожалуй, России) давно привыкли считать стоимость жизни не в национальной валюте, а в долларах или евро. Именно поэтому белорусы в ситуации очередного кризиса в стране побежали покупать валюту и снимать депозиты в банках, а банки оказались не готовы к кризису.
Привычка граждан Белоруссии «жить в долларе» в действительности может даже играть на руку белорусскому рублю.

Финансовый цугцванг

Классические монетаристские рекомендации в условиях свободного падения курса валюты предписывают резко поднять базовую ставку национального банка — именно так, к примеру, поступил российский ЦБ в конце 2014 года. Белорусский Нацбанк в последний раз боролся с девальвацией рубля в 2010-2011 годах, когда страну накрыл очередной валютный кризис, начавшийся после очередных президентских выборов — на его пике значение ставки доходило до 45% годовых. Но в последние восемь лет ставка все время снижалась и к середине этого года достигла исторического минимума — 7,75%. Причем белорусский Нацбанк снижал ее даже весной, когда валюта страны резко падала к доллару в разгар пандемии коронавируса, чтобы простимулировать кредитование экономики. После этого рубль несколько укрепился.
Теперь, когда он снова пошел вниз, рынок ждет сигналов со стороны ЦБ — и, похоже, получает их, но не в виде повышения ставки, а в виде валютных интервенций для поддержания курса рубля. Такая позиция белорусского Нацбанка не сулит белорусской валюте ничего хорошего. У белорусского ЦБ есть фактически два способа поддержать рубль — точечные валютные интервенции и повышение ставки, отмечают аналитики банка «Фридом Финанс». Ни тот ни другой путь, по их мнению, не является панацеей.
С одной стороны, золотовалютные резервы Белоруссии (порядка 8,9 млрд долларов) покрывают лишь половину внешних валютных займов. В этих условиях сжигание валютных запасов ради спасения курса рубля не выглядит дальновидным шагом. Проще, считают эксперты, пережить всплеск девальвации сейчас, чем через два-три года столкнуться с угрозой дефолта. С другой стороны, аналитики «Фридом Финанс» отмечают, что повышение ставки окажет пагубное влияние на остатки белорусского производства.
У Белоруссии, отмечает ведущий аналитик инвесткомпании QBF Олег Богданов, сложился двойной дефицит — и торгового, и платежного баланса, и это всегда фундаментально работало против ее валюты. С этой точки зрения, становится еще более понятно, почему традиционные монетарные меры противодействия девальвации не сработают. Золотовалютные резервы страны незначительны, остается только один механизм регулирования курса — манипуляции со ставкой рефинансирования, что, скорее всего, и произойдет, считает аналитик.
Однако вряд ли повышение ставки сильно поможет делу, добавляет Иван Лизан. Сейчас нужно снять причины паники, а они находятся вне чисто монетарного регулирования — девальвационные ожидания людей, хаос на улицах, недоверие к власти и призывы извне снимать деньги с депозитов. Поэтому, полагает эксперт, сейчас важно прежде всего успокоить протестующих, перевести противостояние с улиц в кабинеты и на трибуны. Но и этого будет мало без поступления денег извне (которые в сложившихся условиях может выделить только Россия).
Жесткие монетарные меры (ограничение кредитования, поднятие ставки) могут только подстегнуть бизнес более масштабно участвовать в протестах, что усугубит ситуацию в экономике, предполагает директор по развитию платформы TradingView в России Виталий Кирпичев. Проведение же валютных интервенций, по его мнению, это самая рискованная политика, которая может быть применена белорусским руководством — просто потому, что спрос населения на валюту может оказаться значительно больше, чем предложение от государства.

Хроники перманентной девальвации

Впрочем, у белорусских властей в запасе остается еще один — чрезвычайный — сценарий на случай окончательного сваливания ситуации в неуправляемость: ввести административные ограничения на покупку валюты, разные курсы для населения и предприятий, минимизировать официальные каналы продажи валюты и т. д. Именно по такому пути несколько лет назад пошли власти Ирана, одновременно столкнувшись с активизацией протестов и новыми американскими санкциями. Белоруссия, конечно, сильно уступает Ирану по масштабу экономики, но нельзя, опять же, сбрасывать со счетов психологический фактор — склонность Лукашенко к внезапным решениям.
В Белоруссии, полагают аналитики «Фридом Финанс», чрезвычайные решения вполне возможны. Ограничения могут быть введены, однако это приведет лишь к бурному развитию «серого» валютного рынка и еще большему падению белорусского рубля, предупреждает Виталий Кирпичев. В действительности, констатирует Иван Лизан, подобные меры уже идут: белорусские ИТ-специалисты жалуются на то, что правила получения валюты стали жестче, деньги выдаются по фиксированному курсу и по заблаговременно поданной заявке, а прекращение кредитования физлиц уничтожает едва родившееся в Белоруссии ипотечное кредитование.
Текущая ситуация выглядит еще более плачевно, если посмотреть на ее долгосрочные причины. Они — в структуре белорусской экономики, которая слишком сильно зависит от экспортных рынков и при этом внутри себя пытается жить вне рыночных законов. Однако законы экономики обмануть невозможно, поэтому Белоруссия регулярно сталкивается с дефицитом платежного баланса, покрывать который приходится за счет простейшей меры — обесценивания национальной валюты.
Собственно, вся история белорусского рубля — это и есть одна большая девальвация, растянувшаяся на три десятилетия.
Только за первые пять лет правления Лукашенко (1994–1999) курс белорусской валюты к доллару упал в 30 раз, после чего рубль пришлось деноминировать. 2000-е годы, когда мировая экономика находилась в относительно стабильном состоянии, а экономика России — главного торгового партнера Белоруссии — стремительно росла, белорусский рубль пережил относительно спокойно, но кризис 2008 года обернулся для него двумя шоковыми девальвациями.
В 2015-2016 годах белорусскую валюту опять пришлось деноминировать, Нацбанк страны стал проводить более независимую политику, а в экономике появился новый источник серьезного поступления валюты — переживающий бум ИТ-сектор. Однако основные ее отрасли оставались нереформированными, и новые потрясения на мировых рынках незамедлительно обнажили хронические проблемы и вернули белорусский рубль в прежнюю колею девальвации. С начала года снижение курса белорусского рубля к доллару составило уже 26% (с 2,1098 на 3 января до 2,6598 на 28 августа), напоминает Сергей Стаценко. Поэтому, по его мнению, политическое противостояние в стране лишь в незначительной степени повлияло на общий тренд — белорусская валюта и так падала.
К тому же сказалась зависимость белорусской экономики от российской — за тот же период российский рубль обесценился к доллару на 20%. Одновременно падали валюты других развивающихся стран: бразильский реал с начала года показал снижение на 39%, турецкая лира — на 23%, южноафриканский ранд — на 20%. «Ослабление валют развивающихся стран — России и связанной с ней экономики Белоруссии, Бразилии и ЮАР — в основном объясняется сырьевой экспортоориентированностью экономик этих стран. Спрос на их сырье пострадал в наибольшей степени от ограничений экономической деятельности во время пандемии», — поясняет Стаценко.
С этой точки зрения, политический кризис лишь сработал по принципу «падающего подтолкни». Забастовки на крупнейших предприятиях страны, таких как «Беларуськалий», НПЗ «Нафтан», БелАЗ и других, создают риск срыва экспортных поставок — следовательно, под угрозой находится основной источник пополнения запасов иностранной валюты, отмечает Рами Зайцман. Поэтому экономику Белоруссии, где импорт хронически превышает экспорт, а валютные резервы ниже нормативов МВФ, прогнозирует он, может ожидать коллапс.