Наталия Орлова: «На фоне проблем в Европе политический фактор не так осязаем» - «Интервью»

С начала сентября курс рубля по отношению к доллару упал более чем на 10%. Банк России пока не видит опасности в такой динамике и не проводит активных интервенций на валютном рынке. Однако главный экономист Альфа-Банка Наталия ОРЛОВА считает, что при существующих ценах на нефть рубль сильно перепродан. В интервью порталу Банки.ру она рассказала об основных причинах обесценения национальной валюты и о том, чем нынешняя ситуация отличается от кризиса 2008 года.

— Каковы сейчас основные причины падения рубля?

— Из-за дестабилизации на европейском межбанковском рынке сейчас есть большие опасения, что западные финансовые организации не смогут пролонгировать кредитные линии, которые открыты на российские банки и компании, и это вынуждает многих игроков начинать запасаться валютой, как это происходило в 2008 году. Суммарные выплаты по внешнему долгу России всех заемщиков до конца года составляют 50 миллиардов долларов. Поэтому у нас сложилась такая ситуация, что, несмотря на высокие цены на нефть, рубль достаточно сильно ослаб за последние недели.

— Как вы оцениваете действия ЦБ, который утверждает, что проводит интервенции, а курс рубля все равно падает?

— Пока еще не очень понятен объем этих интервенций, но есть ощущение, что Центробанк проводит их не очень активно, так как мы видим, что курс приближается к краю коридора по бивалютной корзине. В этой ситуации было бы очень хорошо, если бы регулятор подтвердил свое намерение обеспечить плавающий курс. Потому что тогда, возможно, на рынке появятся продавцы валют.

— Чем нынешняя ситуация отличается от той, что была в 2008 году?

— Сейчас очень важно понимать, что ЦБ готов согласиться с большей нестабильностью курса рубля для того, чтобы в какой-то момент все-таки начались продажи валют, и это поддержит рублевую ликвидность. Мне теперешняя ситуация представляется не такой сложной, как в 2008 году, потому что тогда частные вкладчики бежали в валюту. На данное время из-за нестабильности в еврозоне и опасений по поводу дефолта в США привлекательность иностранных валют достаточно низкая, поэтому мы не видим колебаний на уровне вкладчиков.

— Многие экономисты говорили летом, что рубль сильно переоценен. Теперь, когда он ослаб более чем на 10% с начала сентября, такое утверждение обоснованно?

— Рубль сейчас перепродан, потому что c начала года наблюдался отток капитала и теперь продолжается бегство в валюту, но этот исход должен закончиться, так как он мотивирован не просто желанием сбежать из рубля, а совершенно конкретными нуждами банков и компаний. Курс рубля к корзине в данный момент торгуется на уровне, который предполагает цену на нефть где-то 85—90 долларов за баррель, что существенно ниже, чем текущий уровень. Либо цена на нефть должна скорректироваться, чтобы такое падение рубля было фундаментально оправданно, либо все-таки на валютном рынке должна произойти какая-то коррекция.

— Сколько может продлиться период волатильности на валютном рынке?

— Мне кажется, здесь ключевой вопрос — что будет с нефтью? Нужно понимать, что даже если цена на нефть остается на уровне порядка 100 долларов за баррель, то у нас во второй половине следующего года возникнет риск исчерпания текущего счета и это создаст фундаментальные риски для рубля. Если цена на нефть сейчас остановится на 100—110 долларах за баррель или поднимется выше, то очевидно, что рубль не будет иметь большого потенциала для укрепления, но его потенциал для ослабления будет ограничен.

— Каковы последствия дефолта Греции и ее исключения из еврозоны? Прежде всего для российской экономики?

— Россия зависит от мировых рынков по двум каналам: через цену на нефть и через бегство капиталов из развивающихся рынков. Сейчас важно, что именно будет происходить с Грецией: будет ли реальный дефолт или реструктуризация долга. Если предположить, что Греция совсем не заплатит по своим долгам, тогда на мировых рынках наступит глубокий кризис ликвидности. Если она будет частично обслуживать свои долги — это будет другой сценарий. Многое зависит также от того, насколько активно центральные банки будут поддерживать межбанковскую ликвидность на рынке.

— Еще летом экономисты придавали большое значение политическому фактору — предстоящим выборам, из-за которых наблюдался отток капитала из страны. На фоне проблем Европы и США он уже не так значим?

— Я бы не стала придавать ему большого значения. На фоне проблем в Европе он не так осязаем. Возможно, на спокойно растущем рынке предстоящие выборы были бы интересной темой, но теперь внешние события гораздо важнее. Следует, правда, отметить, что предстоящие выборы все же могут ограничить возможности ЦБ по использованию свободного курса рубля как инструмента своей политики, ведь резкие движения курса могут вызвать негативную социальную реакцию, в частности, если они приведут к ускорению темпов инфляции.

— Накопленные резервы на сегодня меньше, чем во время кризиса 2008 года, хватит ли их в случае второй волны?

— Они не радикально меньше, сейчас их объем составляет 545 миллиардов долларов, а тогда было 600 миллиардов. К тому же изменилась структура резервов. Если накануне 2008-го резервный фонд и фонд национального благосостояния составляли 250 миллиардов, то на конец этого года в них будет примерно 130—140 миллиардов долларов. То есть на данный момент большая часть приходится именно на долю резервов ЦБ. Это означает, что валюта в большей степени обеспечена золотовалютными накоплениями. И сейчас нет проблемы в поддержании финансового рынка, потому что развитые страны, чтобы помочь своим рынкам, эмитируют свою валюту. Россия пока прямой эмиссией не занималась, у нас есть резервы, и потенциально мы можем эмиссию задействовать. Наш финансовый сектор не так развит, как в Европе или США, и его проще поддерживать. Но основная сложность для России — это поиск источников роста. Основные сложности — в источниках роста, потому что нестабильность на валютном рынке в целом тормозит экономический рост.

Беседовала Татьяна АЛЕШКИНА