Изменение законодательства — основа перемен на пенсионном рынке - «Видео»

На вопросы Инны Лунёвой отвечает герой программы «Первые лица».

Инна Лунёва: В преддверии запуска ИПК обсуждается много проблем на пенсионном рынке, кто-то недоволен законодательством, кто-то винит отдельные фонды. Но все эксперты сходятся во мнении, что самое важное – сохранить доверие россиян к пенсионной системе. Что для этого нужно сделать прямо сейчас, узнаем у Марины Рудневой, генерального директора финансовой группы «Будущее».

Марина Валерьевна, приветствую вас!

Марина Руднева: Добрый день!

– Итак, мы на пороге очередных изменений пенсионной системы. С чего начать?

– В первую очередь хочется все-таки начать с того, что же такое индивидуальный пенсионный капитал, о котором так много говорят. Это новая концепция пенсионной реформы, которую предлагает ЦБ совместно с Минфином. Заключается она, по сути, в том, что человек как гражданин согласно этой системе должен начать копить на пенсию самостоятельно.

Что такое индивидуальный пенсионный капитал для негосударственных пенсионных фондов? Некоторое количество лет назад ОПС, обязательное пенсионное страхование, было заморожено. И уже отчислений в системы мы не получаем на протяжении нескольких лет. Тем не менее наши обязательства в отношении наших застрахованных лиц, в части именно накопительной пенсии, копятся. И начиная с 23-го года начнутся конкретные выплаты уже и начисления пенсий. И, соответственно, выплаты этих пенсий.

Поэтому для нас как для НПФ, конечно, эта концепция очень нужна и важна. Что же все-таки может обеспечить эффективность этой системы? В первую очередь это автоматическая подписка, о которой тоже очень много говорят. Огромное количество споров на тему. В основном это юридические споры, соответствует ли такая норма Гражданскому кодексу, Конституции или не соответствует. Поскольку нет никакого навыка – и нет по большому счету никакого доверия к пенсионной системе. Потому что она бесконечно претерпевает изменения и реформы, то если не будет автоподписки, ничего не получится. И в этом смысле мнения специалистов сходятся. Просто никто не может найти оптимальный юридический механизм, как эту автоподписку запустить. Но все точно уверены, что если автоподписки не будет, концепции не будет – система не заработает в том виде, в котором она должна заработать.

– Некоторые эксперты говорят, что для того, чтобы люди захотели участвовать в ВПК, нужно давать какие-то налоговые льготы, как-то еще стимулировать. Вы согласны с этим?

– Да, конечно. Я полностью согласна. Но, по сути, это двухступенчатая история. Во-первых, человек должен оказаться в этой системе. Дальше он должен разобраться. И вот на том моменте, когда он начнет разбираться, ему нужен стимул «почему я должен там остаться?». А почему я должен там остаться? Потому что я хочу какие-то льготы и бонусы от этого получить. И те самые налоговые льготы – это как раз и есть дополнительный стимул для того, чтобы там остаться.

– А есть право выбора, остаться или не остаться?

– Да, конечно. Но согласно последней версии, предложенной Минфином, –возможно, она будет переработана, – человек, в принципе, может взять каникулы. А может каждый год написать заявление и выйти из системы. Если он такое заявление написал, но оно пролонгировалось на следующий год.

– Но 6% он обязан все равно платить?

– Нет, в первый год он платит 1%, во второй – 2%, и таким образом система доходит до 6%. Сделано это для того, чтобы люди как раз привыкли. 1% – это, в принципе, небольшое отчисление, которое не очень материально для людей. Пока они привыкнут, пока какое-то доверие родится. Пока станет понятно, что через три года опять кто-нибудь не заморозит или что-нибудь не поменяют. За шесть лет, таким образом, придут к тем самым 6%.

– У нас существует закон об НПФ. Он в том числе регулирует переходы. Что в этом законе не так? И нужно ли его менять для запуска ИПК?

– Для ИПК его менять не нужно. Потому что, если будет принят закон об ИПК, там есть своя система переходов, которая уже прописана в концепции, она будет совершенно по-другому регулировать порядок перехода в отличие от действующего законодательства.

Что касается действующего закона и переходов из одного государственного ПФ в другой или из ПФ России в НПФ – систему нужно менять. Закон нужно менять. И если два года назад об этом говорили только некоторые участники рынка, в том числе и ПФ «Будущее» (финансовая группа тогда еще не была выделена в отдельное юридическое лицо), то сегодня об этом уже говорят и ЦБ, и Минфин, и Счетная палата. Такой странной системы переходов, которая существует в порядке переходов между НПФ, нет ни в одном финансовом другом секторе. То есть это просто нонсенс. Для того чтобы закрыть счет в одном банке и перевести свои деньги на депозит в другом, вы никогда в жизни не придете в новый банк. Вы пойдете в старый банк. Вам расскажут, какие последствия у вас будут оттого, что вы заберете депозит. Возможно, вас как-то попытаются уговорить, дополнительно простимулировать, что-то вам предложить. Всячески будут держаться за вас как за клиента. И когда вы осознаете все негативные последствия финансовые, в первую очередь для вас, вы примете осознанное решение. Скажете: нет, я все-таки хочу забрать свои деньги и пойти из банка А в банк Б.

– А между фондами, когда мы переходим, что происходит?

– Между фондами… Фонд Б приходит к вам и говорит: пожалуйста, приходите ко мне.

– Из фонда А?

– Из фонда А. Ни про финансовые последствия, естественно, никакие, ни про потерю инвестиционного дохода... Потому что фонд Б заинтересован только в привлечении клиента. Но уж точно не в том, чтобы клиент осознал, что происходит, и, по сути, ушел. В некоем смысле это такая манипуляция и введение в заблуждение. А поскольку на сегодняшний день на самом деле большинство продаж происходит через банковский канал и люди приходят в банки не для того, чтобы перейти из одного ПФ в другой ПФ, естественно, а за какими-то продуктами, за ипотекой, за потребительскими кредитами, за депозитами, кредитными картами, то на фоне своей основной проблемы, с которой они пришли в банк, они покупают историю про переход из одного фонда в другой. Даже не понимая, что они, по сути, подписали заявление.

– Много говорилось о проблемах в агентском канале продаж. Это самый серьезный недостаток, самая большая проблема сейчас?

– Вы знаете, самая большая проблема заключается в том, что человек, который, по сути, переходит из одного фонда в другой, не покупает никакой продукт и за него не платит. Поэтому любой канал – агентский, брокерский, филиальные продажи, вас на улице могут остановить – это не имеет никакого значения. Во многом человек не понимает, что он делает. Поэтому даже взрослых и понятных людей, которые являются нашими коллегами, друзьями, если их спросить «клиентами какого фонда вы являетесь?», то в 99% случаев они не знают. Потому что они никогда туда не приходили. И никогда информация о том, что у них со счетом, сколько денег им заработала управляющая компания, какой у них остаток...

– Будет ли у них пенсия?

– Какой у них остаток, когда эта пенсия будет? Никто не спросит.

– Что тогда нужно менять? Нужно менять законодательство – в этом главный вопрос? Что вы предлагаете?

– По сути, единственная возможность – это поменять законодательство в части изменения порядка переходов. И есть две ключевые вещи, на которые в том числе указала Счетная палата. Первое: человек должен быть проинформирован. И проинформирован он может быть только лицом, которое заинтересовано в том, чтобы он был проинформирован. А это текущий страховщик, это тот фонд, из которого он намеревается уйти. Только этот фонд ему расскажет: «Пожалуйста, не уходи. Ты потеряешь 25 тысяч рублей». Никто другой ему об этом не расскажет. Более того, ни у кого другого этой информации, к сожалению, нет. И вторая вещь – это обращение к текущему страховщику. То есть, чтобы перейти из фонда А в фонд Б, нужно прийти в фонд А.

– Вот мы с вами вначале говорили о том, что необходимы реформы, изменения, их много. Вот закон о переходах – это единственное, что необходимо сейчас менять? Что нужно, чтобы вообще отрасль была эффективна?

– Вы знаете, нужно несколько вещей. Во-первых, очень нужно ввести management fee. Потому что на сегодняшний день существует система вознаграждения, по которой НПФ получает только success fee. Только, по сути, вознаграждение за результат. Это как работает? То есть если с экономикой в стране что-то не то или если фондовый рынок за первый квартал показал нам порядка минус 10%, к примеру, – понятно, что во втором квартале как-то ситуация выровнялась. Но тем не менее как это все происходит? Не очень позитивно. Поэтому в какой-то момент success fee может вообще не случиться. А те критерии управления и требования, которые на сегодняшний день регулятор предъявляет к НПФ, очень высоки. То есть нужно иметь определенное количество людей, которые работают, определенные IT-системы, системы идентификации, системы проверки данных.

– То есть затрат много.

– Затрат довольно много. И, безусловно, их все надо выполнять. Плюс есть история про то, что поскольку success fee платится раз в год, а весь год пенсионный фонд тратит деньги, в конце года он их как бы возмещает, то мы настроены на очень короткие инвестиции. По сути, длиною в год. Мы должны сделать так, чтобы заработать деньги каждый год. Если мы думаем о краткосрочных инвестициях… Что такое «короткие деньги»? Короткие деньги менее эффективны. В принципе пенсионные деньги изначально настроены на длинные инвестиции. Это то, что нужно экономике, это логичное инвестирование.

Поэтому мы бы, конечно, очень сильно хотели зарабатывать больше, поэтому вкладываться «в долгую». То есть длинный инструмент – пятилетний, семилетний, восьмилетний, – который даст большую доходность. Но в текущей ситуации мы не можем себе это просто позволить. Иначе мы все время будем вынуждены ходить к акционерам за финансированием, говорить: пожалуйста, вы нас пять лет профинансируйте, а мы вам через пять лет заработаем и все вернем. Поэтому это первая вещь, которая, на мой взгляд, просто необходима. И ЦБ такую систему предложил. Закон на сегодняшний день принят в первом чтении в сессию, которая только сейчас закончилась в Госдуме. Поэтому я очень надеюсь, что он до конца года будет принят и подписан президентом.

Наряду с этим что важно отметить? ЦБ вводит фидуциарную ответственность для акционеров. Что такое фидуциарная ответственность? Это, по сути, личная ответственность акционера, финансовая, за деятельность фонда. Это делается для того, чтобы превентивно лишить, по сути, фонды желания как-то неэффективно управлять деньгами. По сути, ЦБ в какой-то момент деятельности ПФ может прийти и посмотреть на деятельность с точки зрения эффективности инвестиционной политики. Грубо говоря, если можно было купить какую-то бумагу с 10-процентным купоном, почему вы ее купили с 8-процентным купоном? Или, например, если можно было купить такого же порядка эмитента с более высокой ставкой, почему вы купили другого эмитента с более низкой ставкой? В данном случае будут какие-то объяснения со стороны НПФ. Если эти изменения не удовлетворят ЦБ, то своим мотивированным суждением они, по сути, могут попросить акционера довнести недозаработанные деньги.

Также необходимы изменения в законодательстве, которые на сегодняшний день нужно сделать. Это отменить ограничения на возможность удержания клиентов. Сейчас НПФ не может своим клиентам по закону предложить никакого дополнительного стимулирования в виде каких-то бонусов, систем лояльности, какой-то экосистемы, в которой можно давать дополнительные услуги в силу ограничений, которые есть в законе. Так как на сегодняшний день в нашем фонде порядка 5 миллионов людей, которые нам очень дороги, и мы бы очень хотели, чтобы эти люди остались нашими клиентами, я бы хотела иметь возможность заключать какие-т спонсорские соглашения с какими-то другими компаниями на рынке. И предоставлять какие-то дополнительные услуги и даже бонусы своим клиентам. Такой возможности у меня сейчас просто нет.

– Сейчас как на банковском рынке, так и на пенсионном есть тенденция к консолидации участников, к объединению. И ФГ «Будущее» была одной из первых, кто пошел по этому пути. А что это дает вам и что это дает нам?

– В этом смысле наши интересы совпадают. Что это дает нам? Нам это дает, конечно, некую экономию. Наши издержки становятся меньше. Операционные расходы снижаются за счет того, что происходит консолидация. Вам нужно меньшее количество персонала, меньшее количество площади. И вообще вы тратите меньше денег на операционную деятельность. И в этот момент у нас как раз высвобождаются деньги для того, чтобы улучшать свои сервисы. Для того чтобы делать онлайн-сервисы, создавать личные кабинеты, как-то дополнительно искать какие-то возможности для более качественного обслуживания своих клиентов. То есть часть сервисов мы уже запустили. Мы запустили личный кабинет. У нас он работает. Запустили личный кабинет агентов в свое время. Это тоже очень эффективно сказалось на деятельности. И мы в этом направлении активно двигаемся.

– Стоят у вас какие-то задачи, планы по привлечению клиентов?

– Я бы хотела, чтобы люди, которые являются клиентами наших ПФ, понимали, что они являются нашими клиентами. И это очень хорошо осознавали. И, если честно, мы тратим намного больше денег, времени и ресурсов, именно чтобы удержать, чтобы рассказать, чтобы повысить осознанность, чтобы повысить финансовую грамотность. Чтобы тот клиент, которого приносит канал продаж, на самом деле становился клиентом.

– Как вам кажется, как будет выглядеть пенсионная система России через 20 лет?

– Я очень надеюсь, что она будет выглядеть примерно как пенсионная система Новой Зеландии или Великобритании. Будет ИПК. И в системе индивидуального пенсионного капитала будет порядка 80% населения страны.

– Благодарю вас.

– Спасибо вам большое!

– О пенсионном будущем рассказала Марина Руднева, генеральный директор ФГ «Будущее». Увидимся!