«Национальную платежную систему нужно создать под крылом Банка России» - «Интервью»

Дмитрий Калантырский
председатель правления СМП Банка

СМП Банк получил мировую известность из-за санкций, наложенных американским правительством на основных владельцев банка — Аркадия и Бориса Ротенбергов. За пару дней действия санкций, в результате которых операции по картам Visa и MasterCard были заморожены, клиенты вывели из банка 9 млрд рублей. Председатель правления и совладелец СМП Банка Дмитрий КАЛАНТЫРСКИЙ рассказал порталу Банки.ру, почему не слишком переживает из-за ухода частных вкладчиков.

— Банк «Россия» объявил на днях, что будет проводить все свои операции только в рублях и осуществлять свою деятельность только в пределах Российской Федерации. Рассматриваете ли вы для себя такой вариант?

— У нас такой необходимости нет и, надеюсь, не возникнет.

— Какие выводы лично вы сделали для себя в связи с блокировкой MasterCard и Visa карт СМП Банка?

— Я на практике убедился в том, что прежде знал в теории: мы катастрофически сильно зависим от Запада с точки зрения технологий и даже не можем себе представить, с какой стороны рванет в следующий раз. Это самый главный вывод, который я сделал для себя. Я всегда об этом знал, но были надежды, что с нами такого не случится.

— Как вы узнали про блокировку карт? Какие были ваши первые действия?

— Санкции на совладельцев банка наложили в четверг, 20 марта, а про блокировку карт мы узнали в пятницу утром: увидели аномалию в работе процессинга: перестали приходить внешние запросы. Сначала думали, что это технический сбой. Потом стало понятно, что нас одновременно отключили обе платежные системы. Мне, разумеется, сразу доложили об этом. Я сказал сотрудникам разослать сообщения клиентам, вывесить информацию на сайте, что и было сразу сделано. Я тут же позвонил в Центральный банк.

— И что вы услышали в ответ?

— «Скажите, чем мы можем помочь?» По-моему, нормальная реакция регулятора в этой ситуации.

— Вы позвонили в ЦБ, чтобы проинформировать о ситуации?

— Конечно. Я считаю, что любой руководитель на моем месте обязан информировать ЦБ о любом форс-мажоре, который происходит с банком, потому что регулятор должен быть в курсе происходящего в поднадзорных учреждениях.

— Известно, что ЦБ помог вам, позволив банку оперативно снять с корсчета один миллиард рублей. Это было так необходимо?

— А какой банк держит миллиарды в кассе? Во-первых, это мертвые деньги, которые не приносят никакого дохода, во-вторых, это небезопасно с точки зрения возможности ограбления. В наших допофисах, как и в допофисах других банков, существует так называемый лимит кассы. Каждый вечер все излишки уходят в головной офис, который, в свою очередь, отправляет их в Центральный банк. Соответственно, когда пришла информация, что не работают карты, не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы просчитать последствия с точки зрения реакции клиентов. Первым делом я попросил об этих средствах, зная, как работает Центральный банк. Как известно, существует определенный порядок. Банк заказывает наличность, ее готовят, а выдают на следующий день. Но в случае форс-мажора — а у нас, я считаю, был именно он — ЦБ предпринял совершенно разумные и логичные действия, за что мы ему признательны.

— Где в основном снимали деньги со вкладов? В Москве?

— В процентном соотношении, я думаю, что в регионах даже больше. Выводили деньги и юрлица, и частные клиенты.

— Все уже вернулись?

— Юридические лица все вернулись, сейчас идет даже приток открытия счетов, а физлица — пока нет. Многие, кстати, снимали деньги, сразу арендовали ячейку и складывали их туда. То есть далеко деньги не уносили. При этом вклады населения — самые дорогие для нас ресурсы. Не могу сказать, что я сильно расстроился от того, что мы избавились от части дорогих пассивов.

— Вы позвонили в Центральный банк. А в Visa и MasterCard звонили?

— Сотрудники нашего департамента платежных систем звонили в московские отделения Visa и MasterCard. Ничего внятного им не сказали. Официальную бумагу прислали уже после обеда.

— И тем не менее, как вы пытались вернуть обслуживание Visa и MasterCard?

— Наша основная задача была вернуть вкладчикам деньги. Народ побежал прямо с утра. По договору мы обязаны в момент обращения выплачивать 300 тысяч рублей. Все, что выше 300 тысяч рублей, — на следующий день. Но в этой ситуации, если мы клиенту сказали бы «приходите завтра», а завтра — это понедельник, паника разрослась бы. Поэтому нам нужно было как-то лавировать между условиями договора и реальностью. Соответственно, кассу мы подкрепляли в течение всего дня, просили прийти вечером. Также предлагали перевести безналично в другой банк.

Я сам ездил в субботу, 22 марта, по допофисам. Нельзя сказать, что был большой ажиотаж, но человек по 10—15 стояло в очереди в кассу. Основная волна пришлась на пятницу.

— Вы оценивали ущерб, который был нанесен банку?

— Тут очень тяжело оценить справедливо. Какой прямой ущерб от того, что из банка забрали вклады? Ведь у нас с избытком хватает ликвидности их выплатить. Каких-то судебных исков к нам со стороны клиентов пока нет.

— Вы будете судиться с Visa и MasterCard?

— Мы хотим решить все вопросы путем переговоров. Мы еще не понимаем, какие возможны иски к нам от клиентов. Конечно, прямых потерь у держателей карт не было, то есть деньги никуда не пропали. Потери были только моральные. И мне очень жаль этих людей. Тяжело представить себе ситуацию, когда ты приехал с карточкой, на которой есть деньги, за границу. Ты выезжаешь из отеля, а тут — «извините!». Поэтому хочу еще раз извиниться перед нашими клиентами.

— А что в этих ситуациях делали люди? Как им банк помогал?

— Кто бы что ни говорил, а реальных возможностей помочь таким людям у банка практически нет. Тем не менее выходы искали и находили. Например, делали перевод с нашей рублевой карты на карту другого банка. В частности, клиент давал свои полные реквизиты, и деньги перевели на его счет в другом банке. Обычный перевод с карты на карту не работал.

— Была информация, что некоторым клиентам вашего банка и банка «Россия» удалось обойти блокировку в пятницу, 21 марта. Это действительно так?

— Я думаю, что это нереально. Но есть некоторые трансакции, которые проходят без авторизации. Например, если вы в Европе пользуетесь платными дорогами, вставляете карточку, вам ее тут же возвращают, и вы можете ехать дальше. Эти операции проходят офлайн, они не авторизуются сразу. Это, возможно, работало, и в самолетах, где нет связи с банком.

— Вы уже говорили, что из банка за эти дни «ушло» 4 миллиарда рублей физлиц и 5 миллиардов средств юрлиц. А что чаще снимали — валюту или рубли?

— Больше снимали валюту.

— Вы будете предлагать какие-нибудь поощрительные программы для тех карточных клиентов, которые пострадали в это время, находясь за границей?

— Мы хотим реализовать эти программы совместно с Visa и MasterCard.

— Как в итоге ситуация была решена и принимали ли в ней участие акционеры банка?

— Это не дело акционеров — решать технические вопросы. Акционеры уверили нас в финансовой поддержке, возможности предоставления дополнительной ликвидности, если в этом возникнет необходимость. Но дальше уже управленческие вопросы. А разблокировали нас, потому что не имели права блокировать.

— Как это выяснилось?

— Внимательно надо прочитать американское законодательство. Дело в том, что заблокировали нас не только на уровне Visa и MasterCard. Заблокировали на несколько часов корсчета, доступ к системе Bloomberg. Соответственно, иностранные банки-партнеры начали разбираться в документах, в своем законодательстве и увидели, что это незаконно. Они написали запрос в OFAQ (Office of Foreign Assets Control, управление по контролю за иностранными активами Казначейства США. — Прим. ред.). Выяснилось, что эта организация не требовала нас блокировать. Нас вообще не должны были блокировать, ведь на СМП Банк санкции не распространялись. Это вольное трактование самими платежными системами санкций, которые были наложены на наших акционеров. (Санкции могли быть наложены, если бы лица, в отношении которых были введены санкции, владели бы в банке более 50% акций, каждый из братьев Ротенбергов владеет менее 40%, то есть контрольного пакета нет ни у одного совладельца банка. — Прим. ред.)

— Американские банки-контрагенты, с которыми вы сотрудничали до этих санкций, по-прежнему с вами?

— Никто не отказался. Наш корреспондентский счет работает.

— Понесли ли потери ваши клиенты-юрлица, занимающиеся внешнеэкономической деятельностью?

— Те, кто должен был заплатить в пятницу, 21 марта, по своим контрактам, сделали это в понедельник. У нас не такой большой бизнес по международным расчетам, поэтому мы не можем посчитать какие-то убытки, к нам пока никто за компенсацией не обращался. Надеюсь, и не будут обращаться, потому что все-таки форс-мажор.

— Вы когда сами за границу отправляетесь, вы же наверняка ездите с карточкой СМП Банка?

— Да.

— В следующий раз, когда вы поедете за границу, что будет в вашем портмоне?

— Карточка СМП Банка. Понятно, что какое-то количество наличных надо с собой возить. Раньше я советовал клиентам брать две карточки — Visa и MasterCard, потому что редко, но бывают сбои технического характера на несколько часов. Сейчас рекомендую, конечно, брать какое-то количество наличных.

— Некоторые банкиры, комментируя ситуацию с СМП Банком, банком «Россия» и другими кредитными организациями, пострадавшими от санкций, опасались, что на год-полтора карты потеряют свою привлекательность в глазах клиентов: люди просто будут бояться ими пользоваться.

— Не думаю, что это год-полтора. Через три месяца об этом все забудут. Люди будут пользоваться, как и пользовались. Но в учебники, в том числе и по управлению рисками, эта история, конечно, войдет. И, я надеюсь, государство сделает то, что должно сделать с точки зрения создания национального процессинга.

— Вы довольны сами, как действовали в те критические дни? Как вы сработали, как ваша команда сработала?

— Конечно, я доволен. Мы рассчитали всех, кто хотел получить деньги. Мы восстановили работоспособность. Понимаете, отключить — это одна минута. А чтобы все вернуть в нормальное состояние, у нас люди сидели целое воскресенье. Нагрузка легла на очень большое количество подразделений, у нас был шквал звонков и обращений клиентов. Я благодарен сотрудникам, которые все выходные провели на работе.

— Как вы дальше будете работать с международными платежными системами?

— А какие у нас варианты? Мы — коммерческая организация. Определенные выводы сделаны, но пока эта услуга нужна нашим клиентам, мы будем ее оказывать. Нельзя идти против рынка, это непродуктивно.

— В UnionPay не хотите обратиться?

— Мы рассматриваем разные варианты, встречаемся с представителями разных платежных систем. Но, судите сами, какой процент наших клиентов бывает в Китае?

— Карточки UnionPay используются не только в Китае.

— Представим картину: наш клиент приезжает в Европу. Ходит по центральным улицам и высматривает табличку, где висит указатель UnionPay, и заходит исключительно в эти точки? В чем преимущество Visa и MasterCard? В том, что человеку не приходится задумываться над тем, возьмут его карточку или не возьмут. А мы как коммерческая организация должны максимально полно соответствовать запросам клиентов.

— Как изменился бы бизнес банка, если бы санкции на вас были наложены верно и вы до сих пор не могли бы работать с валютными операциями?

— Нам пришлось бы поступить так же, как банку «Россия». Отказаться от пластика, от международных расчетов. У нас, кстати, доля валютных операций в общем объеме не очень значительна. Есть достаточное количество валютных вкладов, но с наличной валютой мы и так можем работать.

— То есть ваш бизнес сконцентрирован в основном на территории России?

— Да, если не брать карточные операции. Понимаете, это как человек наступил на мину, и ему оторвало одну ногу. Без ноги же можно жить, но с ней гораздо приятнее. Так и работа без карт и валютных счетов.

— После этой истории с санкциями вновь стала актуальной тема создания национальной платежной системы, собственного процессинга карт. Каково ваше отношение к этой идее?

— Я надеюсь, что ни одна действующая коммерческая структура не станет основой для национальной платежной системы. Я считаю, нужно создать центральный процессинг под крылом независимой организации, например Банка России. И тогда будут у всех равные шансы, равный доступ, равные права.

Национальная платежная система должна работать на тех же технологиях, что Visa и MasterCard, но внутри России маршрутизироваться как местная. А за границей работать как обычно, то есть через международные платежные системы. Такой опыт есть во многих странах.

— В таком случае операции по российским картам за границей снова не будут защищены…

— Да, но в этом случае будет недоступно только 20% операций, остальные 80% — это внутренние трансакции. Сейчас же в случае блокировки карт мы не можем осуществлять операции внутри страны, а так мы защитим себя от этого.

— А что делать для того, чтобы карточку национальной платежной системы российской принимали на уровне Visa и MasterCard?

— Все очень просто. Думаю, лет 30 работы плюс много миллиардов долларов — и успех будет за нами. Но если серьезно, то и это не поможет. Для того чтобы нашу карточку, нашу платежную систему принимали за рубежом, мы должны договориться не только с регулирующими органами в каждой стране, но и с компаниями, которые обеспечивают прием карт. Но если на нас накладывают санкции, они нас все равно отключат на той стороне.

— Президент России сказал, что откроет счет в банке «Россия» и будет там получать свою зарплату. А к вам другие высокопоставленные лица обращались?

— Нет, не обращались.

— Если бы ситуация не разрешилась в выходные, когда вам разблокировали операции, каковы были бы ваши действия?

— Мы еще могли 10 миллиардов рублей точно выдать безо всяких проблем. К тому же я договорился о привлечении нескольких депозитов от юрлиц. Во вторник, 25 марта, должны были поступить средства от АСВ в счет наших выплат вкладчикам Банка Проектного Финансирования. Если банк стабильно, без задержек выдает деньги, люди быстро успокаиваются. Так что все вклады точно не забрали бы.

— Вы намерены открывать филиал в Крыму?

— Нет. Мы коммерческая организация, у которой нет там интересов. Кроме того, мы консервативный банк, у нас консервативная политика в оценках риска и принятии решений, чем очень сильно гордимся.

— Если вы не идете в Крым, то куда идете в этом году?

— Мы хотим укрепить свой бизнес в тех местах, в которых уже работаем. Наши ключевые филиалы по размеру — Челябинск и Санкт-Петербург, хотим серьезно прибавить в Екатеринбурге, Новосибирске. Ну, Уфа у нас, вы знаете, отдельный регион, у нас там Инвесткапиталбанк.

— Какой приток вкладов вы ожидаете в этом году?

— Мы не хотим значительно приращивать вклады физических лиц. У нас есть возможность более дешевого и предсказуемого фондирования у юридических лиц. Прирост будет в пределах нескольких процентов.

— А какой план по кредитному портфелю?

— У нас есть план нарастить совокупный кредитный портфель примерно на 30 миллиардов рублей. Но тут, как вы понимаете, все будет зависеть от ситуации в экономике. Самая сложная задача — увеличить кредитование юрлиц, потому что хороших заемщиков очень мало. То есть возможностей у банка гораздо больше, чем потребностей у рынка. По частным клиентам мы план точно выполним.

— Покупать другие российские банки не намерены?

— Если будет что-то приличное, купим.

— Есть что-то приличное на рынке?

— Пока нет. Мы очень консервативно относимся к рискам. Мы сами умеем расти. Все, что мы сделали, мы сделали своими руками. Когда мы купили «Инвесткапитал», его активы составляли 7 миллиардов рублей, сейчас — уже 23 миллиарда. За пять лет рост более чем в три раза.

— Планируете увеличивать капитал?

— Да, за счет капитализация прибыли и, возможно, субординированных кредитов.

— Банк России с осени прошлого года проводит зачистку на банковском рынке. Как вы относитесь к такой политике Центрального банка?

— Это нужно делать. Многие банки, которые лишились лицензии, вели нездоровую конкуренцию. То есть оказывали услуги, которые мы как нормальный банк оказывать не можем. Соответственно, маленькой компании выгодно обслуживаться у них, ведь мы будем требовать документы, контракты под какие-то платежи, которые у нас вызывают сомнения. А там спокойная, комфортная жизнь. Это нездоровая конкуренция. Другой момент — анархия, существовавшая на рынке банковских гарантий. Когда банк дает гарантию, на баланс ее не ставит и поэтому по ней не платит. Понятно, что стоит она три копейки. А мы, как организация, которая учитывает эти гарантии и реально платит по ним, не может предлагать ее дешево.

Также есть банки, которые собирают деньги вкладчиков, чтобы финансировать собственные проекты, в основном девелоперские. Это тоже пример нездоровой конкуренции. Они предлагают более высокие ставки, и клиенты это понимают. Ведь есть профессиональные вкладчики, которые по 700 тысяч рублей несут в несколько банков. Они уверены, что им эти деньги, да еще с процентами, вернут ровно через две недели копеечка в копеечку. Соответственно, ко мне они деньги не несут. Зачем получать 8%, когда где-то можно получить 12%?

Все должны жить по одинаковым правилам. А кто не живет по этим правилам, от них нужно «зачистить», как вы выразились. В этой части я поддерживаю деятельность Центрального банка.

— А в какой части вы не поддерживаете деятельность ЦБ?

— Со мной могут не согласиться, но я считаю, что резать хвост по частям — неправильно, это можно сделать в гораздо более сжатые сроки.

— Совсем сразу?

— Может быть, не за один день. За несколько месяцев.

Беседовала Наталья РОМАНОВА,