Сергей Наумов: «В экономическом образовании теория обязана очень серьезно сопрягаться с практикой» - «Финансы»

Спикер Саратовской городской думы и директор Саратовского социально-экономического института РЭУ им. Г. В. Плеханова Сергей Наумов рассказал «Новости Банков» о тонкостях подготовки кадров для отечественных банков, о том, как меняется отношение к образу банкира, и о мотивации как основе серьезного образования.

— Сергей Юрьевич, мы много общаемся с региональными банками, и среди других тем часто поднимается вопрос нехватки молодых специалистов на должности выше операциониста в зале. И складывается немного странная картина: в каждом регионе России есть один или даже несколько вузов, готовящих студентов по специальности «банковское дело». Это сотни молодых ребят ежегодно. Но и им работу найти непросто, и банки недовольны. В чем же дело?

— Первая причина в том, что не везде есть профильные кафедры, обладающие достаточно серьезным кадровым потенциалом, способным вести подготовку специалистов для современного банковского сектора, финансового менеджмента и в целом для финансовой отрасли.

Например, в Саратове специалистов готовят в трех вузах: в Саратовском социально-экономическом институте РЭУ им. Г. В. Плеханова, в Саратовском государственном университете и в Поволжском институте управления имени Столыпина (РАНХиГС). Но если в Экономе профильная кафедра возникла еще в 30-е годы прошлого века, то в большинстве вузов обучением студентов финансовым специальностям начали заниматься значительно позже, в 90-х. И, прямо скажем, не от хорошей жизни.

Когда я в свое время открывал в Поволжском институте управления экономические специальности, мне было понятно, что они будут востребованы даже при отсутствии бюджетного финансирования. И действительно, мы сразу набрали две группы, хотя данное направление для вуза было новым. Впоследствии за счет двух-трех групп я мог поддерживать значительное число преподавателей, причем по различным дисциплинам. Но именно качественной школы подготовки специалистов в финансовой сфере, традиций у нас не было. Да и сейчас за пределами Эконома их найти непросто.

Могут ли неспециалисты подготовить специалистов? Нет, не могут. Своих Коробовых в вузах Саратова просто нет. (Юрий Иванович Коробов, профессор, автор учебников и методических пособий, завкафедрой банковского дела, денег и кредита ССЭИ.— «Новости Банков»).

Вторая причина, скажем так, общефилософская. Кто сказал, что все выпускники школ сегодня должны получать высшее образование? Я сам — продукт советской школы и хорошо помню, что далеко не все ребята из нашего класса поступали в вузы. Сейчас поступают практически сто процентов, независимо от способностей и, скажем так, жизненных устремлений. И идут на самые продвинутые специальности, к коим, несомненно, относится «банковское дело». Ведь все знают, что лучше всего работать, например, в «Газпроме» или Сбербанке. Хорошо бы проводить отбор, но нам предъявляют ЕГЭ — и нравится, не нравится, приходится брать.

И третья причина — недостаточная активность самих банков. Вы сами знаете, как многое и очень быстро меняется в банковской отрасли. И если банк хочет получить хорошего специалиста, он должен работать с ним с первого курса. Взаимодействовать с профильными кафедрами, организовывать совместные проекты, участвовать в экзаменах, во внеучебной работе, и мы со своей стороны полностью открыты для любых идей.

Конечно, в том, что сейчас взаимодействие недостаточно, есть и наша вина. Но этот процесс может быть только двусторонним. Я наблюдаю иногда, как банки, причем довольно крупные, заключают соглашения о сотрудничестве с экономическими факультетами непрофильных вузов. И обычно за этими соглашениями стоит интерес не банка, а его конкретного менеджера, принимающего также решения. Например, желание помочь альма-матер, обеспечить комфортное обучение детям…

Все это, конечно, здорово, но только системная и бесстрастная работа с профильными вузами позволит банкам получить молодых специалистов, способных эффективно решать актуальные задачи.

Иначе, к сожалению, будет, как сейчас: брать всех подряд на должности уровня специалиста по обслуживанию физических лиц, сталкиваться с огромной текучкой кадров и надеяться, что в результате такой старательской работы мелькнет бриллиант.

Мы работаем со Сбербанком, ВТБ24, Россельхозбанком, но, конечно, список должен быть гораздо длиннее.

— Когда мы в 90-х заканчивали Эконом, устроиться в банк означало значительное повышение социального статуса. Сегодня это не так, особенно если речь идет о базовых позициях. Влияет ли это на выбор специальностей абитуриентами?

— Да, но буквально с прошлого года. Все же инерция была очень сильна. В условиях экономического кризиса экономика сокращается, а банки — это ее кровеносные сосуды. Работы для них становится меньше. Саратовская область сегодня — это не самый успешный регион России, но и в ней действует около полусотни банков. Когда все вокруг росло, им надо было много людей. Сейчас, конечно, потребности ниже, а регулярные отзывы лицензий у банков повышают конкуренцию за рабочие места. Да и заманивать крупными зарплатами сейчас не всегда получается.

Сейчас большой интерес привлекают специальности «финансы и кредит», «экономическая безопасность», «таможенное дело», «информационные системы в экономике».

— А какой вы видите оптимальную модель высшего образования в области экономики?

— На первом и частично на втором курсе — теоретические знания. Причем на первом курсе мы вынуждены компенсировать то, что недодала студенту школа, увлекшаяся натаскиванием его на сдачу ЕГЭ. Мы даем буквально три-четыре дисциплины по специальности, а остальное — общеобразовательные предметы. На втором курсе последние отходят на второй план, а основное время уделяется профильным теоретическим дисциплинам.

Дальше же теория обязана очень серьезно сопрягаться с практикой. И лучше, если это сопряжение будет происходить не столько в наших аудиториях, сколько в самих банках. Конечно, это потребует от них известных усилий, назначения ответственных сотрудников. Но в данном случае речь идет о работе на будущее. И, как бы громко это ни звучало, будущее не только конкретного студента и банка, но и государства.

В свое время в старших классах школы организовывалась производственная практика. Мы раз в неделю ходили на завод. Лично я — на станкостроительный. Там был специальный мастер, который нас принимал и весь год учил, работал с нами. И потом еще на каждого писал характеристику. Не всем нравилось ходить на завод, но это был очень ценный профессиональный опыт, в широком смысле. И опыт рабочего взаимодействия не только с учителями, а с реальным трудовым коллективом. Очень отрезвляло и расширяло сознание.

Молодежь сегодня нацелена на большие заработки. Они ставят зачастую нерешаемую задачу сразу же после института занять престижную должность и «наслаждаться жизнью». Между тем, абсолютное большинство богатых людей стало такими, пройдя путь с самого низа. И даже если у родителей были все возможности им помочь, они вступали только после того, как отпрыск уже в чем-то себя проявил.

Мы иногда наблюдаем, как дети таких «чадолюбивых» родителей пять лет отсиживают в вузе, совершенно не утруждая себя учебой. И потом садятся на заботливо подготовленное место. Никто не знает, что будет с таким молодым человеком, когда у родителей дела пошатнутся. Но последствия не очевидны, а нынешняя картинка — вот, перед глазами. И это, кроме всего прочего, сбивает с фокуса других студентов. Снижает мотивацию усердно работать.

В Поволжском институте управления, где я работал раньше, очень большая доля студентов поступала из районов области. У них не самые состоятельные родители и, возможно, подготовка несколько слабее, чем у ребят из областного центра. Но зато какая там мотивация расти, развиваться, добиваться! У нашего вуза репутация престижного, и сюда поступают в основном саратовцы. И, к великому сожалению, у некоторых из них с мотивацией посложнее.

— Получается какая-то странная картина. С одной стороны, мы скопировали западную систему, когда хорошее образование обычно стоит денег. Но люди эти деньги платят, а учиться не хотят.

— На уровне вуза мы проблему нежелания учиться решаем. Независимо от того, кто платит за студента, государство или он сам, все учатся вместе, и требования ко всем одинаковые.

Но за стенами аудиторий все иначе. Само общество, к сожалению, не поощряет правильную мотивацию и не отторгает «золотую молодежь».

— Сегодня одна из самых востребованных специальностей в банках — программист. Сотни незакрытых вакансий только по Москве, а ведь центры разработок разбросаны по всей стране. Например, в Саратове мощный центр у банка «Открытие». Программисты нужны не совсем простые, а с пониманием банковской специфики. И где их брать, готовых, не совсем понятно. Можете ли вы помочь в этом?

— У нас в начале 2000-х годов была специальность «информационные системы в банковском деле». Большой популярностью она не пользовалась, и в итоге мы от этой специальности отказались. Возможно, не совсем правильно сориентировались или немного опередили время.

Спасибо за информацию, мы поговорим с банками, и, если спрос действительно масштабный, введем такую специальность снова. Конечно, потребуется провести определенную работу по подбору кадрового состава, разработке учебных планов, лицензированию. Но если экономика и банки меняются, то мы обязаны это учитывать.

А на кафедре банковского дела, денег и кредита работает профессор Сергей Михайлович Богомолов, который еще во времена СССР возглавил в Экономе лабораторию информационных технологий. Сергей Михайлович писал первые системы для российских коммерческих банков. Причем в банковском сообществе почему-то все были уверены, что живет он не в Саратове, а в Одессе. Его разработки копировали друг другу на дискеты, зачастую и не зная, кто их автор.

Здесь стоит заметить, что у нас есть факультет дополнительного профессионального образования. И если условный программист хочет получить необходимый набор знаний о банковском деле, это абсолютно решаемая задача.

— А до какого возраста есть практический смысл получить дополнительное образование в области экономики и банковского дела?

— Очень индивидуально. Продолжительность жизни увеличивается, период экономической активности тоже, поэтому иной раз есть смысл расширить свои возможности и после шестидесяти. Но в среднем, наверное, это 45 лет.

Есть разные программы. Например полноценная профессиональная переподготовка занимает девять месяцев, но предназначена она для работающих людей и, соответственно, график максимально удобный. Один вечер в будни и с 10 утра до 17 вечера субботы.

Если же речь идет о формировании отдельных компетенций и наличие диплома государственного образца не критично, то можно уложиться и в 100 академических часов, и в 70, и даже в 50.

— В 90-х очень много выпускников уезжало из Саратова в Москву и другие крупные города России. Из нашей группы процентов 30 уехало, не меньше. Сейчас соотношение такое же?

— Думаю, меньше. Нет такой острой необходимости, как в 90-е. Сейчас вообще Москвой все не ограничивается: некоторые уезжают гораздо дальше, вплоть до Сан-Франциско. Если есть знания, характер, воля, то почему нет?

Мы в прошлом году выпустили 2000 человек. Это много, и судьбы выпускников порой складываются очень интересно. В наших руках сделать так, чтобы каждый смог найти дело по душе и максимально реализоваться в нем.