Денис Кривошеев о казахстанской экономике - «Финансы»

Экономический обозреватель ответил на вопросы корреспондента центра деловой информации Kapital.kz За последние месяцы казахстанцы узнали, осознали и приняли сразу несколько «сугубо финансовых» терминов. Что ни день – так таргетирование, дедолларизация, а теперь еще и интервенции. Казахстанцы отслеживают выпуски новостей, листают финансовые справочники и на своем, не обремененном научными степенями, уровне делать выводы о происходящем в стране. А тем временем в Сети развернулась настоящая битва между финансистами, аналитиками, экономическими обозревателями. Предмет жарких споров – прогнозы о будущем казахстанской экономики. Одним из таких «дуэлянтов» стал Денис Кривошеев. На сегодняшний день он, пожалуй, в тройке наиболее популярных топ-спикеров отечественных СМИ. Центр деловой информации Kapital.kz не стал исключением, в интервью нашему корреспонденту экономический обозреватель Денис Кривошеев рассуждает обо всем, что ведет или может привести к оздоровлению казахстанской экономики.- Денис, последний финансовый информационный тренд – интервенции Национального банка. Мнения и комментарии, как вам известно, самые разные. Пытаясь понять процесс, проводимый Нацбанком, сталкиваешься с пугающим термином «сжигание денег». Успокойте, объясните, куда и на что тратит деньги главный финансовый регулятор страны?- Когда мы говорим о «сжигании денег», нужно понимать следующее: в Казахстане, как и в любой другой стране, есть определенные правила выпуска денежных единиц, согласно которым на определенное количество валюты мы имеем право выпустить определенное количество тенге, не больше и не меньше. Мы не можем печатать свои деньги безгранично. Правила эти жесткие, они регулируются через МВФ, международные институты и так далее. Когда у вас человек покупает доллары, вы обязаны «сжечь» на эту сумму тенге. То есть убрать тенге из оборота. Получается, что вы отдаете человеку доллар, и неизвестно, получите ли вы эти доллары обратно когда-нибудь. Так вот, что-то похожее случилось весной, когда почти 20 миллиардов долларов вывезли из Казахстана и мы потеряли эти деньги. Вот это и есть – «сжечь». В нашей стране эти деньги находятся на руках у частных лиц и как они распоряжаются ими – компании ли это или индивидуальный спрос – мы не знаем. В любом случае, для государства эти деньги потеряны. Это течь, которая уходит в долларах. Все деньги, которые заработала страна, она их теряет, лишается возможности ими пользоваться.- Теперь что касается конкретно проводимых Национальным банком Казахстана интервенций? Что думаете?- Я считаю, что это уже какой-то саботаж Национального банка, который объявляет политику инфляционного таргетирования и отказа от валютного коридора и при этом абсолютно точно показывает, сколько он для себя видит стоимость тенге и не дает ему найти справедливую цену. Для чего это нужно? Чтобы люди поняли, осознали, что они хотят держать свои накопления в тенге, чтобы они захотели пойти и поменять свои доллары в тенге. И держать это все, уже по сложившейся традиции, на более дорогих депозитах. Я не очень понимаю государство, которое делает объявление о дедолларизации в рамках, когда у нас все абсолютно завязано на долларе, и чем больше у них имеется желание искоренить доллар, тем больше в народе поднимается паника. Совершенно обратное действие возникает. Но самое главное, что не очень понятно, ради чего все это делается. Я говорю о дедолларизации, или, к примеру, для чего депозиты делают минимальными в долларах и максимальными в тенге? Вообще, депозиты - очень опасный инструмент. Вы же знаете, чем дороже покупаются деньги, тем дороже конечный продукт. И сегодня у нас продукт в тенге оттого так дорог, что экономика не может работать в рамках таких дорогих депозитов. Получается, что эта дедолларизация, которая раскрывает возможности делать дорогие тенговые депозиты, не дает развиваться экономике во многих направлениях, не позволяет держать деньги в тенге в банке на выгодных условиях.- И все-таки, Денис, ваш прогноз – до каких пор Национальный банк будет вынужден вмешиваться в торги на валютной бирже?- Для этого достаточно выйти на улицу и спросить у людей, за сколько они готовы продать свои доллары и за сколько хотят купить? Я думаю, что сейчас вот эта пара – 320-330, она та самая пара, где доллар должен стоять, условно говоря. Все эти утверждения – «а докажите нам, что вот должно быть так» – из уст людей, которые якобы заканчивали институты, они крайне необоснованны. Почему? Потому что они должны мне, как экономисту, доказать, что я не прав. Вот пусть они мне и докажут, что стоимость тенге намного ниже, чем я утверждаю, а именно его цена – 180, как они утверждают. Пусть они что-нибудь спрогнозируют. А мы потом посмотрим. Пока же у нас ситуация такая. Люди не понесут доллары в обменники, или компании не начнут переводить их в тенге, а значит, справедливого дна не будет. Пока Национальный банк проводит интервенции на валютном рынке, у нас не будет справедливого тенге.- Та пара, о которой вы говорите – 320-330, если прогноз ваш верен, что же будет происходить в стране при таком курсе?- Давайте мы с вами посмотрим вокруг. Мы начали избегать всего. В первую очередь, избегая свободного валютного коридора, мы получили абсолютно поврежденную экономику. У нас нет места частному капиталу, у нас вообще нет места частной инициативе, никакой, кроме организации институтов, якобы занимающихся экономикой. Вот это у нас есть. У нас есть сервис, есть какой-то маркетинг, да и то неэффективный, как зачастую оказывается. А все остальное у нас государственное. Так вот, чтобы все было частное, в первую очередь нужна понятная денежно-кредитная политика. А денежно-кредитная политика в рамках существующих мировых систем, что бы там ни говорили, это свободно плавающий доллар и инфляция, которая позволяет минимизировать затраты, в нашем случае в тенге. И тогда у вас должно быть одно: если вы казахстанец и вы сегодня берете кредит, условно говоря, миллион долларов в тенге, то через год вы понимаете, что благодаря инфляции вы должны 900 тысяч, а еще через несколько лет ваш кредит превращается в 200 тысяч долларов. Вот в этом смысл – обесценивать собственные долги, вот на этом растет экономика. А все остальное… Вы поймите, 80% нашей экономики на ресурсе. Мы не развиваемся как раз-таки потому, что привозить товары было всегда выгоднее, чем их производить. Потому что с каждым годом за счет удержания коридора тенге-доллар американская валюта и импортные товары становились дешевле, доставались нам дешевле. При этом наша зарплата все равно индексировалась относительно инфляции. А доллар относительно инфляции все эти годы не обесценивался. То есть, получается, 1000 долларов в 2002 году - это одна сумма, а 1000 долларов в 2014 году – это другая сумма. Но самое страшное, что сильных изменений за эти 12 лет в США не произошло. У них все в пределах, ну, может, на 10-12% все подорожало, а у нас за это время все подорожало в разы. Продукты питания 2002 года, элементарно, и 2014 года, я недавно считал, подорожали ровно в пять раз. В пять! Понимаете? А доллар практически не подорожал с того времени. Вот вам и результат.- Ну ведь так уже случилось, мы же не можем теперь опустить руки, лечь и умереть?- А я разве так сказал? Давайте найдем стоимость денег, найдем равновесную цену, найдем понимание по рынку. А потом уже что-то будем делать, чтобы люди имели представление, что мы живем в реальности. Мы все годы жили в кривой реальности и сейчас не можем дать реальную оценку происходящему. Наши товары крайне дороги относительно импортных товаров. И наши товары только-только сейчас становятся конкурентоспособными. Посмотрите, как стала конкурентоспособна Россия, когда, кстати, они пришли к справедливой стоимости рубля. Вот и все. Поэтому стоимость денег – это базовый показатель экономики страны.- Известны ли вам страны, в которых когда-то сложился точно такой же сценарий экономического развития, по-вашему, упадка? Как они выходили из ситуации?- Таких стран полно. Это и Аргентина, и Чили, и та же Россия. Все они были в таком положении, потому что когда-то придерживались валютного коридора. Мы же постоянно перетягиваем какую-то экономическую модель. Мы никак не можем выработать собственную. К нам нельзя применять чилийскую или австралийскую модели. И потом, у нас поражает то, что никто не понимает главную причину. Так в чем проблема? Я вам раскрою маленький секрет, который для вас, конечно, таковым не является. Вся проблема - во всепоглощающей, ожесточенной, бесконечной коррупции. Она настолько высока, настолько сидит внутри, настолько высасывает все соки в стране, что все, что мы сейчас видим, это не стоимость тенге. Это кризис экономической модели, которую мы исповедовали все эти годы. Всю добавленную стоимость поедает именно коррупция.- Но ведь в той же России она тоже есть, притом что вы отмечаете большие экономические успехи соседей?- А кто говорит, что Россия лучше нас в именно этом плане? У нас, когда все хорошо, мы начинаем сравнивать с теми, у кого плохо. А когда у нас плохо, мы ищем того, у кого дела еще хуже. Давайте найдем одну страну, на которую будем равняться, а то вот эти скачки… Потом невозможно будет найти, кто, что, где и как.- Хорошо, какая страна образцовая для вас?- Никакая. Потому что у каждой страны своя ориентация, свои ресурсы, свои законы. Нет единой модели, которая бы отвечала всем интересам. Есть постулаты, которые нужно исполнять, чтобы государство развивалось в нужном направлении. Это уважение к частной собственности, это абсолютная доминанта законов, это прозрачное принятие решение, чтобы законы были понятными, суды, которые обеспечивают выполнение этих законов. Это базовые вещи, которые могут минимизировать внутреннее давление на экономику. Если все это исключить, у нас получится идеальное государство, и тогда нам ничто не помеха - ни доллар, ни что-либо другое. А пока у нас неясные правила игры, меняющиеся законы и так далее, о каком развитии экономики можно говорить? Давайте приведем все это в порядок. И тогда все мы увидим результат.-